— Уехали, — рассеянно сказал Эйнор, глядя куда–то сквозь оруженосца. Тряхнул тёмными волосами, слипшимися от пота и сырости в длинные острые пряди. И стал поправлять сбрую на Фионе.
Глава 17 -
в которой Гарав впервые убивает.
Лес начался чуть ближе к вечеру, после спуска в широкий распадок, уходивший вправо и влево. Мокрый и пустынный лес, чёрные ели и редкая трава, серый можжевельник и звериная тропа, видимо, почему–то знакомая Эйнору.
Эйнор кстати повеселел — точнее, стал обычным. Ехал впереди, временами тихонько посвистывал.
— И что — весь Ангмар такая пустыня? — со вздохом спросил Гарав. Фередир фыркнул, а Эйнор ответил, не поворачиваясь:
— Нет, конечно. Главное — уметь выбирать путь.
— А куда мы едем?
— К истокам Гватло, — Фередир быстро и удивлённо посмотрел на Эйнора, и Гарав понял, что тот тоже не знал этого. А Гарав и не знал, где это. И больше не стал ничего спрашивать. Ехал и думал про Мэлет. Думал, думал, думал, то ворочал мысли, как тяжёлые камни, то плескался в них, как в приятной светлой воде.
— Глорфиндэейл — полководец Элронда, — вдруг сказал Эйнор. Гарав поднял глаза. — Он родился раньше солнца и луны и видел Валинор.
— И что? — враждебно–непонимающе спросил Гарав. Эйнор покачал головой:
— Ничего, — и неожиданно спросил: — Вечером расскажешь ещё что–нибудь?
— Расскажу…
* * *
Костёр развели на поляне — в стороне от тропы, подальше, за сплетениями веток, недалеко от большого ручья (или маленькой речки, что ли?). Сегодня остановились раньше обычного — так захотел Эйнор, а что, почему — его не спросишь.
На огне защёлкал котелок — на ужин опять ожидался суп. Но пока до этого было ещё
долго, и Эйнор с Фередиром выжидательно поглядывали на Гарава.
Если честно — не было у того настроения ничего читать и рассказывать. Ещё он почему–то знал: если сейчас откажется — Эйнор не будет ни настаивать, ни приказывать. И от этой мысли странным образом стало невозможно отказаться.
— Расскажу, расскажу, — буркнул он с полунатуральной сердитостью. — Я же обещал…
Фередир оживлённо и радостно заёрзал, как маленький. Эйнор опустил голову — и Гарав понял, что тот улыбается.
— В общем, так, — Гарав прокашлялся, копаясь в памяти. А! Да вот же! Он шагнул к сумкам и достал вкривь и вкось исписанные толстыми мелкими строчками листки. Перебрал и тряхнул их. — Времена Нуменора. Юг. Харадская пустыня. Меж барханов бредут двое, рыцарь и оруженосец… — мальчишка простёр перед собой руку, как бы невзначай показывая на своих спутников. Фередир хихикнул. Эйнор нахмурился, но губы нуменорца подрагивали, силясь не разъехаться. — Вооот… Рыцарь на ходу вслух сочиняет письмо даме сердца, взор его наполнен любовью и нежностью. Оруженосец мрачно внимает, то и дело поглядывая по сторонам.