Я отшучивался:
— О "Зеленом луче", о скворцах и прочее и прочее.
— Сколько же их было, этих скворцов, что целый день на них ушел? — язвил Марат.
— Много. Да мы не считали.
Такой ответ бесил его: было ясно, что он ревнует.
— Кроме скворцов, вот это самое «прочее» что означает? — приставал Марат.
— Всякую чепуху, — беспечно отвечал я. — Например, расшифровывали человеческие имена. Оказалось: Алексей — блаженный, Модест — скромный, а Ирина — мирная.
— Ну и что из этого? Какой же вывод?
— Я жалею, что ты не Модест. Между прочим, Андрей — значит храбрый. На всякий случай имей в виду.
— А мне наплевать как на храбрых, так и на блаженных. Мне мое имя нравится! — в сердцах крикнул Марат.
А я рассмеялся и сказал совсем дружески, примирительно:
— Алексей из тебя не получится, знаю. Будь Маратом!.. Это тоже что-нибудь да значит.
Однажды я спросил себя: могла ли она избрать меня, а не его? Лицо у меня действительно грубое, шершавое, с детства опаленное солнцем и обветренное, брови выцветшие, волосы жесткие, упрямые, неопределенного, какого-то земляного цвета. А глаза, по словам матери моей, сизые и честные.
Марат красавец. Он может себя показать, умеет щегольнуть звонкой фразой или, как говорит Валерий, "форсу напустить". Пользуется успехом у девушек. Я ему но соперник. И все-таки, по моему мнению, он не вполне достоин Ирочки Пряхиной. Она выше его духовно, умнее, а главное — чище. Светлая она какая-то, особенная, каких мало. Во всяком случае, других таких я не встречал. Ира однажды познакомила меня со своей подругой Зоей, тоже студенткой медицинского института. На меня она не произвела впечатления: так себе, симпатичная говорунья и, кажется, пустая. Впрочем, Валерий со мной не согласен. Он считает Зою славной и умной. А я не нахожу.
Сегодня мы встретимся. И я, конечно, жду встречи не с Зоей, а с ее подругой. Мне даже кажется, я приятно волнуюсь в предвкушении этой встречи с невестой товарища.
Прибежал Валерик. Этот маленький, юркий паренек всегда кажется возбужденным и всегда приносит какую-либо новость, Я люблю его за открытую душу и веселый характер. У нас ребята зовут его Огоньком.
— Ты слышал историю? — сообщает он своим быстрым говорком, садясь на табурет у моей койки. — Оказывается, Спартака Синилова выпустили даже не младшим лейтенантом, а мичманом.
Спартак не из нашей роты, я его в лицо не знаю, хотя слышал, что это большой бузотер, доставлявший немало хлопот командирам. Спрашиваю, за какие грехи.
— Ты понимаешь, ушел в самоволку, напился, устроил драку и прочее.
— Жаль.
— Чего именно? Что не дали лейтенанта? — с нарочитой простотой спрашивает Валерка.