– Мам, я приехала!
Я обняла дочь. Она уткнулась мне в плечо, и облегчение от того, что она рядом, было похоже на сноп солнечного света. Я подумала: вот это и есть самое главное. Наконец Поппи высвободилась, обвила меня рукой за талию и проводила на кухню.
– Мам, ты выглядишь ужасно. – Она сняла очки и протерла их муслиновой юбкой; зрачки расширились, силясь сфокусировать взгляд. Поппи была очень близорука, ненавидела очки и стеснялась их; однако мысль об использовании контактных линз была ей еще более ненавистна.
Я попыталась улыбнуться, но ничего не вышло. Я объяснила дочери, почему потеряла работу и почему Минти заняла мое место.
Ее лицо напряглось от злобы и боли. Поппи и в лучшие времена жилось нелегко: у нее еще не развилось чувство иронии, которое бы ее защищало. Предстоящие девочке невзгоды отличались от тех, с которыми сталкивался Сэм, но оба они могли получить серьезные душевные травмы. Это была одна из причин, мешавших мне уснуть по ночам.
– Папа не может жить с женщиной, которая сделала такое. – Дочка с трудом выговаривала слова, и ее растерянность ударила меня копьем в сердце. – Не может, правда?
Я попыталась объяснить, что Натан не хотел, чтобы так получилось, и эти события необязательно взаимосвязаны, хоть и может показаться иначе.
– Решение Таймона было совпадением, папа ничего не знал. Я проработала там очень долго, Поппи, и им захотелось применить свежий подход.
– Черта с два. – Глаза Поппи наполнились слезами. – Таймон не сделал бы этого, если бы папа от тебя не ушел. Не посмел бы. О господи, – она вытерла слезы краем юбки, – я чувствую себя такой несчастной.
– Наверняка ты не ела. – Я ринулась на кухню: забота о ком-то была для меня сейчас спасением.
Поппи подошла погладить Петрушку, которая сидела на своем обычном месте.
– Петрушка постарела, – заметила она.
– Да, Петрушка уже старенькая, – торопливо ответила я. – Послушай, давай я приготовлю тебе омлет.
– Пойду позвоню Ричарду.
Через пятнадцать минут я отправилась искать Поппи и обнаружила, что та крепко спит на диване в гостиной, сжимая в вытянутой руке мобильный телефон. Когда я поцеловала дочку, чтобы разбудить, она повернулась ко мне, как в детстве, и у меня перехватило дыхание.
Съев половину омлета, она опустила вилку.
– Мы с Сэмом ничего не можем поделать, не так ли?
– Не думаю. Это наши с папой дела.
Поппи пыталась переварить произошедшее.
– Как он мог тебя бросить?
К горлу подкатил комок. Разве я могла быстро выработать правила поведения в ситуации, с которой раньше не сталкивалась? Я села рядом с Поппи и попыталась говорить бесстрастно и убедительно: