– Хочу познакомить тебя с Мазарин: она тебе понравится.
Он был прав на все сто, подметив, что мы с ней одного поля ягоды.
У Хэла в комнате постоянно лежал собранный рюкзак: бутылка с водой, сухой паек на день, спальный мешок для любой погоды, легкие спортивные брюки и таблетки для очистки воды. Он объяснил, что всегда может схватить рюкзак и уехать без предварительных сборов, если вдруг сидеть в заточении станет невыносимо, поэтому ему необходимо иметь при себе наготове рюкзак.
Хэл говорил торопливо и беззаботно, с уверенностью, которую я сама так желала обрести. Может, она передалась ему от матери? «Мой золотоволосый мальчик, – наверное, говорила она, отчаянно покрывая его поцелуями, – ты никогда не будешь смущаться. Не станешь сомневаться и делать ошибки. Я смогу тебя защитить». А может быта, Хэл сам выработал уверенность в себе, выковывая ее из невзгод и горестей взросления?
Мазарин слушала, как он рассказывает мне о рюкзаке. Она была в черной юбке и обтягивающем свитере. Эта девушка оказалась образованнее и изящнее всех студенток моего колледжа. С сильным французским акцентом она произнесла:
– Должна заметить, он заставляет девушек стирать носки… Не позволяй ему допоздна тебя задерживать – ты, наверное, еще слишком слаба.
Хэл отвел меня в марокканский ресторан, недавно открывшийся на окраине города и, как и все новое, невероятно популярный.
– Самое меньшее, что я могу сделать в качестве извинения, – сказал он, провожая меня в зал.
Здесь было полно студентов, потягивающих коктейли и сворачивающих самокрутки, но в моих ослепленных глазах Хэл выделялся среди них подобно маяку.
Он сел напротив, положил руки на пластиковую столешницу и принялся меня изучать.
– Могло быть и хуже. Мне нравится твоя блузка – юная, ослепительная красавица против старой одежды. Угадай, кто выйдет победителем в этом состязании? Даже несмотря на синяки. – Он прикоснулся к моей щеке.
Я почувствовала, как к лицу приливает румянец, и стала теребить кружевную манжету. У меня было так туго с деньгами, что я кое-как одевалась в вещи из секонд-хэндов: сейчас на мне красовалась муслиновая блузка с кружевной отделкой. Поношенная и мягкая, она хранила смутное воспоминание о чужих жизнях.
– Если бы на моем месте была старушка, неужели ты бы не угостил ее ужином?
– Вряд ли. Скорее подарил бы большой букет гвоздик.
– Не люблю гвоздики.
– И зря. У них интересная история. Гвоздики пришли в Европу от арабов, те называют их «qaranful». В разных языках существуют разные вариации: греческое «karpybillon», латинское «caryopbyllus», итальянское «garofolo» и французское «giroflue», но гвоздики – очень английские цветы. Они должны тебе нравиться.