– Почему не кушаем? – с веселой строгостью спросил доктор. – Через трубку прикажете вас кормить, а?
Николаев вяло пожал плечами.
– У нас, конечно, не «Савой», не «Прага», фуа-гра не подают, но кушать обязательно надо! Усиленно питаться!
Николаев ничего не ответил.
– Ваш отказ от еды я считаю самоубийством, – сказал доктор.
– Считайте…
– Вы и в самом деле жить не хотите, а, Николаев?
Николаев помолчал. Потом ответил:
– А смысл? – засмеялся, закашлял.
– Ну-у, батенька, таким человеком были… – осуждающе покачал головой доктор и принялся быстро-быстро писать в карте.
– Я одну вещь недавно понял… – сказал Николаев, глядя на кафельный пол. – Это не он. И не она. Это я не должен был появляться на свет… Я оказался лишним. Понимаете – я!
Историю Николаева в тюрьме знали все – поэтому доктор не стал задавать лишних вопросов. Николаев говорил о своей жене и ее любовнике.
– Не бывает лишних людей. Это ерунда. А что главное? Главное – вы сейчас должны хорошо питаться, – строго возразил доктор, продолжая строчить в карте. – Я вам витамины выписываю, еще кое-что… Вы должны принимать, иначе совсем ослабнете. Да… – Он замер, подергал бороду. – Слышал об одном удивительном препарате. Говорят, просто чудеса творит. Причем наш, заметьте… Витазион. При истощении незаменим. Слышали? Если кто-то из родных сможет достать – отлично!
– У меня нет родных, – сказал Николаев и отвернулся. Сообщение о новом препарате его явно не вдохновило.
«Да, такому уже ничего не поможет! – с досадой подумал доктор. – Если потеряно желание жить, то… кранты!»
* * *
Двадцать пятое мая. Для выпускного класса – последний звонок, остальные классы еще учились. Вернее, досиживали оставшееся до каникул время…
Вероника и Клим пришли в школу, когда еще не закончился последний в этом учебном году урок.
– Какие люди… – выплыла им навстречу Нина Ильинична. – Ника, Клим!
Нина Ильинична славилась тем, что помнила всех своих учеников по именам даже спустя годы.
– Это вам.
– Спасибо, Клим, голубчик… – Нина Ильинична приняла из рук Клима пышный букет, сама расцвела, точно роза.
– Нина Ильинична, Андрей Максимович еще не ушел? – спросила Вероника.
– Нет. Сидит. Этажом выше… Ну, вы знаете где. Идите, он через минут двадцать освободится…
Клим с Вероникой направились к лестнице.
– Ника!
– Да? – оглянулась она, стоя уже на ступенях.
– Через семь лет прошу к нам… Будем рады! – Она скользнула взглядом по животу Вероники.
– Спасибо! – в один голос ответили Клим с Вероникой. Стали подниматься.
– Заметила… – шепотом произнесла Вероника. – А ведь четвертый месяц только.