— Нет, не был, но знаю: шуаны, Фротте, Кадудаль, битва при Шоле. Ну и синий террор, маленький, милый, убивавший людей, а не рынок, не товарно-денежные отношения. Понимаешь?
Бриджит не понимала и, в общем, думала, что сам Святослав не понимает того, что говорит.
Он махнул рукой:
— Ладно. Все это ерунда. Спасибо тебе. Когда едем?
— Завтра. А теперь спи.
Он рухнул в сон. Бриджит смотрела на него, бледного от потери крови, и жалела, и боялась его. Но сильнее всего была нежность к этому странному человеку. Ей все казалось, что она любит, не может не любить.
* * *
Автострада не произвела на Мальцева сильного впечатления — Бриджит отметила это сразу. Он даже с неудовольствием что-то бурчал по-русски.
— Чего ты?
— Никакого вида. Могли и об эстетике подумать! А еще французы. А в общем, едем быстро. Бриджит рассмеялась:
— Это потому, что будний день. В выходные и автострады полны.
— Вот-вот, проклятый капитализм.
В голосе была ирония, и ей захотелось его уколоть. Бриджит прибегла к его же не так давно высказанной мысли:
— Ты мечтаешь о том, что для нас естественно. Мы родились свободными, поэтому для нас настоящая свобода там, где-то впереди.
Бриджит наслаждалась его замешательством. Он взглянул на нее с восхищением, и ей стало еще сладостней. В ладонях, лежащих на руле, защекотало — хотелось обнять хмурого Мальцева. Он неуклюже сидел, оберегая ребра, глядел на асфальт, шевелил рукой на перевязи, бубнил свое, раздувал щеки. Он был похож на упавшего с дерева мальчишку.
После Тура начиналась обычная дорога. Расплачиваясь за проезд по автостраде, Бриджит машинально прокляла ее:
— Вот сволочи, с каждым годом все дороже. Жрут, жрут и никак не насытятся.
— А ты чего недовольна? Ты же дочь сенатора. Что, денег у тебя нет, что ли? Бриджит искренне не поняла:
— Причем тут это? Если деньги есть, значит можно не замечать дороговизны? Тогда бы и денег не было. Пришел бы к нам твой любимый коллективизм. Ладно, ладно, я пошутила… не сердись, но ты иногда задаешь такие вопросы…
— Ты что, жадная, что ли?
Бриджит не выдержала, расхохоталась так, что машина стала писать зигзаги на гладкой дороге:
— Ты вправду мальчишка! Ну разве можно такие вопросы задавать. Ой, уморил. «Он как из другого мира: то старик, то дитя».
Мальцев с неудовольствием сказал:
— Развеселилась. Ты что, разбиться хочешь?
— Ты же не боишься. «Он и в самом деле не боится».
Дача была в двух километрах от океана и высилась среди других домов. Старик Булон любил холодную воду Атлантики и, в отличие от своих знакомых, не стремился к Лазурному берегу. Он странен, этот папаша, — заключила Бриджит, — из-за него ведь она познакомилась со Святославом… который без оживления оглядел двухэтажное здание и протянул: