— Какие нервы! — восхитился Вассо.
— Пошли вы!
Я боялся пошевелиться.
Мое приключение увенчалось историей, словно сошедшей со страниц колониальных хроник. В 1610 г. английская Ост-Индийская Компания отправила в плавание свою первую экспедицию. В 1603 г. три из четырех кораблей Ланкастера вернулись груженые перцем. Перца было столько, что цены катастрофически упали и пайщики умоляли больше его не привозить. Я не внял этому уроку истории и вложил остатки кровно заработанных мною денег в 500 кг лаврового листа, цены на который в Грузии были значительно ниже, чем на Украине. Предприятие обещало быть прибыльным и более надежным, чем афера с машиной, но оказалось, что средняя годовая потребность, например, консервного завода или мясокомбината, едва достигает 150 кг данного продукта. Даже по самым смелым подсчетам моя «лаврушка» покрывала потребность Ивано-Франковской области года на три.
Дмитро Корчинский
В массовом сознании мы никогда не присутствовали в качестве политической партии. Нас воспринимали как нечто среднее между цыганами и чеченцами. Меня всегда обвиняли в недостаточной украинскости. Какое бы лицо я не надевал, профессиональные украинцы чувствовали запах серы при моем приближении. Книжников и фарисеев когда то посещали серьёзные сомнения относительно праведности Иисуса. Он и в самом деле не был таким уж праведником, он просто был Сыном Божиим.
Я всегда считал ущербным бытующий в головах националистов образ отечества. Отечество это не территория, это сумма подвигов. Национализм это не программы, национализм это выстрелы. У народа следует отобрать костыли.
Они всё ещё отравляют нашу душу, книжники и фарисеи. Их книги устарели, а фарисейство в том, что названия которые они используют уже ничего не называют. Их схемами, их понятиями уже нельзя ничего описать.
Говорили, что мы убийцы. Но на самом деле солдат, который идет в бой, террорист, даже уголовник, который идет на ограбление имеют психологию и ощущения жертвы. Они жертвуют собой.
Убийцами с психологией убийц являются милиционер, прокурор, судья. Они не рискуют. Они убивают занося свои убийства в протокол. Нет ничего более отвратительного, чем государственное насилие. Когда говорят о бюрократической диктатуре представляют железные колонны, диктатора перед миллионными массами, Гитлера, Сталина. Об этом можно только мечтать, ведь на самом деле это отягощённая бытом сорокалетняя дамочка судья в районном суде, которая приговаривает лет этак к 12-ти по делам, которые она в принципе даже физиологически не способна понять.