Валерий Бобрович (Устим)
Индокитай
Как-то зимой 1991 -92 гг., на съезде украинских военнослужащих, я познакомился с неким Юрком Романцом. Тогда я еще плохо разбирался в тонкостях «диаспорного» произношения и принял его за галичанина. В буфете, за рюмкой чая, зашла речь и о прежних временах. Мой знакомый обмолвился, что был во Вьетнаме. Следует заметить, что в те годы национальной эйфории, развелось что-то уж чересчур много украинских «комбатантов» Старшее поколение настаивало на своей принадлежности к УПА, младшие были вынуждены удовлетвориться многочисленными «локальными» конфликтами в странах третьего мира. Поэтому не удивительно, что я отнесся к словам моего знакомого с некоторым недоверием. Тем более что служил он, якобы, в «бригаде морской пехоты». Как известно, ни советской морской пехоты во Вьетнаме не было, ни в самой морской пехоте тогда не было бригад, а только полки. Когда я все это выложил моему vis-а-vis, он прямо вскипел.
— Як це не було! А в Данангу хто був?
Только тут до меня дошло, что соотечественник служил в американской морской пехоте, которая действительно защищала Дананг, во время знаменитого весеннего наступления северовьетнамцев в дни праздника Тет в 1968 г. Крылатая фраза US Marines, «чтобы удержать Кхе-Сан, нам нужны только боеприпасы, свежие бинты и бобы», тогда облетела весь мир. Спустя четыре года моя судьба также оказалась связанной с Данангом, хотя и несколько иным образом.
Летом 1970 г., по окончании мореходного училища, я, совершенно неожиданно для себя, был вызван в некое штабное здание в Одессе. Тогда в военно-морском флоте обнаружилась нехватка офицерских кадров по ряду специальностей и многих моих товарищей уже «замели». Действия флотского начальства в данном направлении ничуть не отличались от практики британского королевского флота времен войны с Наполеоном. Тогда капитаны боевых кораблей совершенно спокойно могли снимать с торговых судов приглянувшуюся им часть команды. Последствия не заставили себя издать. В апреле-августе 1977 г. по кораблям флота прокатилась волна мятежей, навсегда запечатлевшаяся в истории, как «вольный ветер в Спитхэде». Я также не имел никакого желания расставаться с прелестями загранплавания, напомню, шел 1970 г. и поэтому, твердо решил сопротивляться. Каперанг в кабинете, делано покопался в моей анкете и спросил, как я отношусь к тому, чтобы отправиться добровольцем во Вьетнам? Услышав отрицательный ответ, он, похоже, ничуть не удивился.
— Очень хорошо, тогда идите к секретарю и напишите заявление.