— Вы включили пожарную сигнализацию? — спросила Батания. — Что бы там ни планировало Братство, это случится сегодня?
— Да, — сказала я.
— Спасибо. Мы выбираемся, и Вам бы следовало тоже, — сказала Кловэч.
— Мы вернемся к себе после того, как доставим его в безопасное место, — сказала Батания. — Прощайте.
— Удачи, — сказала я им ошеломленно, и рванула вверх по лестнице, будто на соревнованиях. Как результат, я хрипела как паровоз, когда открывала дверь на девятый этаж. Я увидела одинокую горничную, толкающую тележку вдоль коридора. Я подбежала к ней, испугав еще сильнее, чем до этого пожарная сигнализация.
— Мне нужны ключи от номеров, — сказала я.
— Не дам! — это была латиноамериканка среднего возраста, и она не собиралась выполнять такое безумное требование. — Меня уволят!
— Тогда откройте эту дверь, — я указала на номер Эрика. — И убегайте отсюда, — я уверена, что выглядела отчаявшейся женщиной, какой и была, собственно. — Это здание вот-вот взорвут.
Она бросила мне ключ и дала деру в сторону лифта. Проклятье!
А потом взрывы начались. Прозвучал глубокий, оглушительный грохот, пол задрожал у меня под ногами, словно какое-то гигантское морского чудовище пробивало себе путь на поверхность. Я дернулась к номеру Эрика, сунув пластиковый ключ в слот и толкнув открытую дверь в наступившей тишине. В комнате царил кромешный мрак.
— Эрик, Пэм! — крикнула я.
Я нащупала выключатель в черной комнате, и почувствовала, как здание покачнулось. Наверху взорвался, по крайней мере, один заряд. Вот, черт! Вот, черт! Свет зажегся, и я увидела, что Эрик и Пэм лежат в кроватях, а не в гробах.
— Проснись! — закричала я, тряся Пэм, поскольку она была ближе. Она не реагировала. С тем же успехом я могла трясти куклу, набитую опилками.
— Эрик! — закричала я прямо ему в ухо.
Он отреагировал, все-таки он был гораздо старше, чем Пэм. Его глаза приоткрылись и попытались сфокусироваться.
— Что? — сказал он.
— Ты должен встать! Подъем! Ты должен отсюда выбраться!
— День на дворе, — шепнул он. И стал поворачиваться на бок.
Я врезала его сильнее, чем я когда-либо била кого-либо в жизни. Я кричала: «Вставай!», до тех пор, пока мой голос не охрип. Наконец Эрик проснулся и сумел сесть. Слава Богу, он был одет в штаны от черной шелковой пижамы, и я заметила церемониальный черный плащ, наброшенный на его гроб. Он не вернул его Куинну, что было огромной удачей. Я надела плащ за него, завязала на шее и набросила капюшон на лицо.
— Накрой голову! — крикнула я, и услышала грохот взрыва над головой: бились стекла, а затем раздались крики.