– Привет…
– Как дела, Надя?
«Надя»! Первый раз в жизни мне показалось, что мое имя – такое простое, немодное, скучное – сладко звучит! Как будто варенье по сердцу потекло от звучания этого слова – «Надя»! Что ж это творится, а? Может, Макс специально учился и знает какой-то секрет, чтоб добиться такого эффекта?
– Нормально, Максим, – я ответила тем же и словно обожглась об его имя. Оказывается, оно звучит так красиво, так ярко, так многозначительно и будто бы даже неприлично! Никогда, никогда не произносить его больше! – Как рыбалка?
– Да какая тут рыбалка… Правильно Андрюха говорил: нечего в этом пруду искать, надо на Широкое идти, там караси есть. Три километра пилить, правда, лень. Все равно соберемся, наверное, завтра с ним сходим. А тут что за ловля? Про морду уже весь поселок знает, поднимают ее каждые полчаса, смотрят… Даже если и есть рыба в этом пруду, при таких условиях ее ни за что не выловишь. Что за манеры у людей? Как так можно? Свою морду возьми да поставь, трудно, что ли? Нет, надо в чужую лазить!
– Кошмар! – сказала я.
– И невоспитанность!
Максим смотал веревку, поднял морду и приблизился ко мне.
– Я тебя, Надя… – Снова варенье по сердцу! – Давно ищу, кстати. Торопишься?
– Нет…
– Вот и славно. Пойдем-ка со мной, покажу кое-что тебе.
Идти до Максова участка было совсем недалеко (внутри нашего поселка походы на далекие расстояния, собственно, вообще невозможны), но мне этот путь отчего-то показался длинным и насыщенным событиями путешествием. Вот мы поднимаемся от берега, вот отходим от пруда, вот движемся к перекрестку… На участке по правую руку от нас шумит шланг и в кустах мелькает жирный торс какой-то полуголой бабки. Слева доносится радостный собачий лай и можно различить несколько сожженных солнцем спин, согнутых над грядками. Нас с Максом могут увидеть! Сообразив это, я на два шага отстаю от своего попутчика: пускай не думают, что мы идем вместе. Хотя, с другой стороны, разве нам есть что скрывать? Если люди заметят, как я намеренно иду отдельно от Макса, они обязательно решат, будто у нас с ним есть какая-то предосудительная тайна! Сообразив это, я нагоняю своего попутчика: пускай не думают, что мы боимся чьих-то глаз! Мы с Максом поворачиваем. Осталась пара шагов. Случится ли нам еще когда-нибудь вместе пройтись? Вот его участок, а вот – мой… «Кири-и-илл!» – разносится знакомый крик над садом. Он приводит меня в чувство.
– Я сейчас! – сказал Максим и убежал.
Я огляделась по сторонам. Ноги дяди Гоши торчат из-под ремонтируемого «Москвича». Жирный Васька с раздувшимся от еды животом принимает солнечные ванны на багажнике. Кажется, меня никто не видит… И все-таки стоять и ждать возле Максимовой калитки показалось мне глупым и унизительным: не ровен час, опять возникнет Катька и начнет дразниться. Лучше отойти и сесть на бревна: сделаю вид, что просто провожу время в излюбленном месте здешней молодежи.