Для Фанфана наступили дни разочарований. Никто его не нанимал, поскольку каждому нужны были специалисты - плотники, коки, канониры, к тому же почти все считали, что он слишком молод, хоть он и клялся, что ему шестнадцать. Без еды он выдержал два дня - пил только дождевую воду. На третий день, пойдя на площади де Мартруа на рынок, он умыкнул оттуда под курткой круг ливерной колбасы. В давке никто его не видел.
- Голодное брюхо к совести глухо, - сказал он. - Господи Боже, я тебе клянусь, что красть не буду, пока снова не проголодаюсь!
Присев на столбик на пустынной узкой улочке, он достал свою добычу и уже собрался приняться за нее, когда вдруг рядом остановился небольшой экипаж, влекомый одной лошадью и управляемый кем-то, сидевшим внутри. Фанфан, сгорая от стыда, не поднимал глаз.
- Не будете же вы есть это всухомятку! - сказал женский голос.
Фанфан, как виноват бы он ни был, при звуках женского голоса всегда глядел орлом. Вот и теперь тоже.
Особа, правившая экипажем, теперь смотрела на него. И сквозь опущенное окошко в дверце экипажа он углядел изящное лицо в обрамлении курчавых локонов и шелкового шарфа.
- Мадам, примите мое почтение! - Фанфан встал. - Прошу вас, окажите мне любезность и взгляните на эту колбасу - огонь ваших прелестных глаз в момент её согреет!
- О, он совсем не изменился! - воскликнула женщина и залилась неудержимым смехом.
Это была Фаншетта Колиньон!
- Фаншетта? Быть не может! Я не сплю? Что делаешь ты в Нанте?
- А ты? - она вылезла из коляски.
- Как видишь... отдыхаю. Но как ты хороша! Еще краше, чем прежде!
- Мне уже семнадцать. О, милый мой, какая радость! - воскликнула она, бросаясь к нему в объятия, хотя, по правде говоря, выглядел Фанфан не слишком прилично. - Мой маленький Фанфан! Я думала, что никогда тебя не увижу!
- Я тоже... Но так часто думал, стала ли ты сестрой Фелицией или матушкой Анжеликой...
- Как видишь, этого не случилось, - с деланной печалью вздохнула Фаншетта. - Я оказалась недостаточно хороша для Господа...
- Тем лучше! Я так за тебя переживал, твердил себе, что ты умрешь с тоски и воздержания!
- Молчи уж, хулиган! Вначале я-то думала всерьез. Хотела кончить жизнь, умерщвляя телесные влечения!
- Моя вина! - признал Фанфан. - Ах, как я каялся! - добавил он полушутя.
- Забудем прошлое! - в тон ему сказала Фаншетта и засмотрелась на него. - Но ты ещё очаровательней, чем в детстве, когда я занялась твоей учебой!
- Чему же ты меня могла учить? Вот я тебя - действительно...
- Хвастун! Ты даже не лишил меня девичества!