Этого не должно быть.
И они расступались, сторонясь его словно проказы. Боясь жесткого его лица, плотно сжатых губ, шрамов, устремленных ко дворцу. Ремесленники забывали свою работу, купцы в лавках замолкали, прекращая торговаться, даже дети бросали играть.
Он вышел на дворцовую площадь и подошел к парадному входу дворца. Белокаменная громада. Вознесенная к небу десятками тонких башенок, затейливо украшенная резьбой по камню и лепниной.
Он не спеша поднялся по мраморным ступеням к огромным дверям. Четверо гвардейцев даже не посмотрели на него, не меняя своей застывшей стойки, они лишь перегородили ему копьями проход.
Он выбрал одного из них, и, повернув на него шрамы, четко сказал:
- Скажи ему: я пришел.
Он сказал это, тщательно выделив слова "ему" и "я", чтобы правильно поняли.
Гвардеец с красной полосой вдоль рукава рубахи, надетой поверх кольчуги, скосил на него глаза и ему стало слегка не по себе. Ему казалось, что шрамы смотрят внутрь его, и ничто от них не может укрыться.
- Пошел прочь, слепец! - сквозь зубы процедил начальник караула.
- Нет, - покачал головой человек, - я войду внутрь.
- А ну убирайся! - развернул копье в его сторону третий стражник и даже стал слегка подталкивать его острием в грудь, - здесь не подают!
Мгновенно человек оказался среди гвардейцев. Он как-то размазано скользнул вдоль направленного на него копья и вот левая его рука резким ударом сбивает шлем с гвардейца, наставившего на него копье, а правая, напряженные пальцы правой, проломив височную кость, убивают его. Не разворачиваясь, зная, чувствуя, понимая все, что творится вокруг, он ударил ногой стоявшего позади гвардейца под подбородок. Отброшенный назад, он скатился по ступеням, сломав себе шею. И начальник караула не успел даже понять, что случилось, когда копье его гвардейца подхваченное сильными руками слепого человека, пробив кольчугу, вошло ему под ребра.
Оставшийся гвардеец успел понять, что произошло. И ему стало страшно. По настоящему страшно. Страшнее, чем когда он стоял в первой шеренге под Руелем, а на них неслась тяжелая конница пирров, а в его руках были только щит и копье. Но тогда он стоял против людей, а этот человек другой. Ясно, что он колдун. И всем известно, что ни один воин ничего не сможет сделать колдуну. Он выронил копье, его колени подогнулись, и он попытался пропасть, чтобы его никто никогда не нашел.
Человек наклонился к нему, одной рукой взял за грудки, подтянул к себе и прошептал в ухо:
- Сделай, что я сказал: передай ему, что я пришел. Хорошо?