Набрав две огромные вязанки, работники принесли их к остальным и разделили на всех. Питеру досталось пять толстых стеблей.
— Смотри, как это делается.
Эрик стал снимать со стебля слой за слоем, пока не осталась молочно-белая сердцевина в палец толщиной, длиной в фут, по вкусу она напоминала что-то среднее между каштаном и капустным листом. Привередничать не приходилось, и Питер с удовольствием сжевал все пять выделенных ему стеблей, сразу почувствовав прилив сил.
Обоз начал движение, пленников погнали дальше.
— Ты видел, Эрик, это был офицер императорской армии!
— Что тебя удивляет?
— Но ведь он должен был арестовать этих разбойников! Однажды в Гудбурге поймали главного городского вора, он был настолько важен, что за ним приезжал большой конвой из императорских солдат и одного офицера, мундир на офицере был точно такой. Я был уверен, что он мне поможет!
— Да заткнитесь вы! — зашипел один из пленников. — Мало тебя учили, щенок? Опять треплешься?
— Ладно тебе, Биркамп, — осадил его Эрик. — Мальчишка еще жизни не видел, все за него решал дядя, а теперь он остался один.
— Ну и нянькайся с ним сам, а другим неудобства не доставляйте! — Биркамп покосился на ехавшего по обочине всадника. — И так в дерьме по уши...
С севера подул ветер, он подгонял идущих на юг пленников, как будто хотел поскорее от них избавиться. Местность постоянно менялась — пустоши чередовались с кустарником и редкими рощами, встречного транспорта или путников не попадалось.
Один раз миновали заброшенный с прошлого года шалаш, еще попался опорный форт императорских солдат, державших под контролем торговые пути. Теперь здесь никого не было. Поднимаясь на носки, Питер пытался заглянуть в пустые бойницы.
— Еще рано, никого здесь нет, — сказал Эрик.
— Откуда же тогда офицер взялся?
— Не знаю, — пожал плечами Эрик. — Наверно, у него здесь дополнительный заработок.
— Я его запомнил, я его хорошо запомнил, — со мстительными нотками произнес Питер.
— Молчи об этом, а то и до беды недалеко.
На ночлег отряд карсаматов остановился, когда сгустились сумерки. Место выбрали между двумя холмами, под защитой молодых дубков. Один из конвоиров принес толстую веревку и начал по очереди вязать всем пленникам ноги. Он быстро вертел хитрые петли, и невольникам оставалось только совать в них ноги, потом следовал резкий рывок — и вязалась петля для следующего.
Когда затягивали ноги Питеру, он вскрикнул от боли, и конвоир довольно засмеялся.
— А как же нам теперь по нужде? — обратился к нему подросток.
— Вставай и делай, дурак-собака, чего спрашиваешь?