Золотой пленник

Обоз медленно втягивался в ущелье, тяжелые возы скрипели и подскакивали на попадавших под колеса камнях. Нух Земанис озабоченно приподнимался со своего места, чтобы заглянуть через плечо возницы — не упало ли на землю что-то из его добра.

Кроме самого хозяина в обозе из сорока телег находились еще трое его приказчиков, однако старый Нух не надеялся на них и каждую мелочь предпочитал проверять лично.

Над дорогой, по краям каньона слева и справа, ехали всадники Рудвара — он служил у купца Земаниса начальником охраны. Пять с одной стороны и столько же с другой. Им приходилось пробираться по узким тропкам, проложенным такими же охранниками, но ступала здесь и нога разбойников, ущелье Алабака считалось самым опасным местом на всем перегоне из Гудбурга в Индзор.

Высокие, футов в тридцать, отвесные стены каньона были изъедены ветром и редкими осенними дождями. Красная безжизненная глина не давала пристанища ни одной травинке или кустику, лишь кое-где, разбив слой твердой как камень глины, ухитрялись рыть норы зимородки. Дорога на дне ущелья приучила их к беспокойству, они сидели у входа в норки и, склонив головы, смотрели на обоз. Иногда со стены срывался камешек, и тогда они нервно вспархивали, но сразу успокаивались и продолжали наблюдение.

Высоко в небе парили орлы, непоседливый Питер то и дело оставлял надоевшие счеты и устремлял взор к этим величавым птицам. Они находились очень высоко, так высоко, что их не достала бы стрела из самого тугого лука, но конюх Хаким рассказывал, будто орел видит на земле каждый, даже самый малый камушек.

«Вот бы и мне так», — вздохнул Питер.

— Итак, что ты там насчитал? — повернулся к нему Нух. — Сколько будет пошлины с двадцати мешков тонкой шерсти при доставке ее из Гудбурга в Индзор?

— Четырнадцать рилли, дядя.

— Великолепно! Ты отлично считаешь на счетах!

— Какие счеты, дядя? — Питер вздохнул. — Это легкая задачка.

— Ну и что с того, что легкая? Вот вернемся в Гудбург, я задам тебе высчитывать наш годовой дебет — посмотрим, как ты справишься.

— Этого мы в малкуде еще не проходили...

Мимо проскакал начальник охраны Рудвар, тяжелый конь мардиганской породы и широкоплечий наездник представляли собой одно целое — боевой таран. Начищенный до блеска щит, кираса и широкий меч — вот на кого хотелось быть похожим Питеру, носить такой же островерхий шлем с подглазьями и плетенные из стальной кованки перчатки. А еще эти сапоги с серебряными пряжками, подбитые медными гвоздями. От начальника охраны веяло такой уверенностью, что, казалось, нет на земле такой силы, которая могла бы его сокрушить. В своих мечтах Питер видел себя на вороном мардиганце, в иссеченной вражескими мечами кирасе, а не в школярской кипе и куцем мундирчике, который он ненавидел. Дяде форма ученика малкуда нравилась, он отказывался покупать племяннику другую одежду. Новую — пожалуйста, кипу с золотой нитью или башмаки из оленьей кожи с серебряными пряжками — они стоили целое состояние, но Нух Земанис был богатейшим купцом Гудбурга, и в торговой слободе города, где дома стояли один другого богаче, его считали самым уважаемым человеком.