Питер осторожно скосил глаза и увидел красивого, невиданной светлой масти коня, сапоги с золотой вышивкой и острые шпоры — так близко Теллир к нему еще не подъезжал.
— Еще подобное затеете, зарежу!
Сказав это, Теллир развернул коня и поехал по дороге.
— Вперед, гуирские свиньи!
— Вперед, шакал-собака, знаешь! — заорали конвоиры, подгоняя пленников.
Дорога до Датцуна заняла еще трое суток, и последние из них оказались самыми трудными, поскольку идти пришлось через Савойскую пустыню. Вокруг были только известковые скалы и белая глина, дорога вилась между провалами в потрескавшейся земляной корке, здесь не росли даже колючки, сопутствовавшие пленникам последнее время.
Не летали птицы, не ползали змеи и даже муравьи, а накануне у солоноватого ручья их предупредили, что воды не будет целые сутки. Пришлось напиваться впрок. Там же, у ручья, дали по две пригоршни сероватой муки. Питер был голоден и хотел быстро проглотить ее с водой, но Эрик остановил его.
— Так нельзя, — сказал он.
— А как надо? — Питер уже знал, что советами Эрика пренебрегать не следует.
— Для начала нужно собрать сухой травы.
И, отдав на сохранение Питеру завернутую в лопух порцию муки, Эрик быстро собрал пучок сухой осоки. Потом размочил ее в воде и принялся измельчать руками. Еще раз перетерев с водой, разделил траву на две части и одну передал Питеру.
— Разведи свою муку водой, чтобы получилось тесто, а потом все это смешай с травой.
— И что потом?
— Потом это можно съесть.
Питер сделал как велел Эрик и принялся поедать порцию. Еды стало больше, он почувствовал, что наполнил живот.
— Ну и зачем нужно было все перемешивать? Чтобы наесться?
— И это тоже, но сырая мука — тяжелая еда, в дороге может неправильно в брюхе лечь, станет разливать желчь, икота замучает.
— Ты так много знаешь, Эрик. Откуда это?
— Из жизни, мне пришлось через многое пройти, прежде чем я стал наниматься в охранники.
— А кем ты был раньше?
— Наемничал.
— Воевал за деньги?
— Да.
— А кем был до этого?
— Вором.
— Вором? — удивился Питер. — Ты таскал из карманов кошельки?
— Нет, у нас была шайка, и мы грабили тех, кто выезжал из города, подстерегая их в полумиле от крепостной стены. Мне тогда было столько же лет, сколько тебе.
— Почему же ты пошел в воры? Что на это сказали твои родители?
Эрик грустно улыбнулся.
— Мать я не помню, а отец всегда пил, опускаясь все ниже. Была старшая сестра, но, уехав на заработки, так и не вернулась. Либо совсем сгинула, либо тянет где-то невольничью лямку.
— А что было потом?
— Потом на нас сделали засаду люди тамошнего барона, связали и вывезли в лес, где всех, кроме меня, повесили. Мне дали шанс, поскольку я оказались самым молодым, сказали — вот тебе полчаса, а потом мы с собаками идем по следу, сумеешь оторваться — будешь жить, не сумеешь — повесим рядом с дружками.