Ступив через порог, мы оказались в просторном сводчатом холле, пол которого был выложен черно-белыми плитами. В воздухе висел тяжелый аромат орхидей, расставленных в вазах на колоннах. Роуз остановилась. «Выдержала эффектную паузу», — невольно подумала я. Мы покорно огляделись, привыкая к полумраку, молча впитывая окружившую нас безмолвную роскошь. Со стены над великолепным каменным камином нас буравила мертвыми глазами оленья голова; со старинных картин смотрели желтеющие поблекшие лица предков. Тут и там стояла мебель, которую обычно увидишь только в музее, и я слышала знакомое тиканье больших старинных часов где-то вдалеке. Драпировки цвета увядшей розы на окнах, как и все вокруг, были словно покрыты тусклой патиной древности и, самое важное, несли отпечаток многих поколений семьи Феллоуз.
— Вот это да, — коротко подытожил Бен.
Роуз ничего не сказала, только улыбнулась и с довольным видом вздернула подбородок. Ее глаза горделиво блестели, нос был похож на двугранник. Именно в этот момент, верно рассчитав время, ее дочь тихонько спустилась по огромной лестнице, касаясь перил одной рукой. Ее темные прямые волосы были коротко пострижены и блестели (я заметила, что на голове у нее бархатная повязка в стиле восьмидесятых). На ней была простая узорчатая рубашка от Либерти и старая юбка, которую я помнила по прошлым встречам. Но было и кое-что новое: широкая, приветливая улыбка и огонек в темных глазах.
— Люси! Наконец-то ты здесь! — воскликнула она. — Как здорово! Мы так ждали, когда же ты приедешь!
— Правда? — оторопело произнесла я, пытаясь скрыть изумление. — Боже, как мило, Лавиния.
Она клюнула меня в щеку, и я спрятала свое смущенное лицо в ее волосах.
— Тебе так понравится в амбаре, — затараторила она. — Все, кто был там, просто в восторге. Скорее бы тебе показать! Должна признать, мы с мамой здорово потрудились, и теперь, когда ремонт закончен, я даже немного тебе завидую! Сама бы не отказалась там поселиться!
— Не говори ерунду, Лавиния, для одного человека там слишком много места, — отрезала ее мать, явно испортив ей настроение.
— Ну да, мамочка, я на самом деле вовсе не имела в виду… — Она обиженно отвернулась.
— Уверена, там просто замечательно, — поспешила успокоить ее я. — Жду не дождусь, когда можно будет посмотреть. А ты, Лавиния… — Я одобрительно оглядела ее с головы до ног. — Позволь сказать…
— Что я поправилась? — Она рассмеялась. — Позволяю. На тринадцать килограмм, между прочим, хотя в основном вот здесь. — Она показала на свой внушительный бюст. — Но я чувствую себя великолепно. Намного лучше, чем раньше.