Меланьины глаза буквально вылезали из орбит, настолько она пыталась предупредить Бориса о какой-то опасности. Однако он решил пренебречь этим предупреждением и попытаться что-нибудь выяснить, разговорив кокетливую даму.
– Что ж, – сказал он, – пойдемте взглянем на вашу люнетку!
Дама, чрезвычайно обрадовавшись, выпорхнула из Меланьиной комнатки (если, конечно, слово «выпорхнуть» может быть применено к особе ее комплекции) и подошла к двери, расположенной по другую сторону коридора.
– А вот и мое скромное гнездышко! – проворковала она, открывая дверь и впуская Бориса в свою комнату.
В отличие от Меланьиной эта комната была довольно велика, хотя и казалась тесной от всевозможных вещей и вещиц, заполнявших ее, как лавку старьевщика. Здесь были разнообразные кресла и креслица, шкафы и шкафчики, пуфики и диванчики – все это такое пышное и безвкусное, как будто позаимствованное в третьеразрядном парижском борделе. Все свободные места были заставлены розовыми фарфоровыми купидонами и пастушками, а также вазочками и светильниками, щедро уснащенными бронзовыми украшениями и позолотой. Кроме того, стены комнаты украшали гравюры фривольного содержания и несколько выцветшие дореволюционные театральные афиши.
– Не правда ли, у меня мило? – проговорила дама, с гордостью оглядывая свое жилище. – Здесь бывали очень, очень понимающие люди, и все они отмечали, что мое гнездышко обставлено с большим вкусом!
– Да, вкус здесь чувствуется! – польстил ей Борис. – А вот эти афиши – они ведь здесь не случайно?
– Ах, молодой человек, вы сразу раскусили мою маленькую тайну! – Хозяйка комнаты кокетливо погрозила Борису пальчиком и красиво округлила рот. – Признайтесь, вы ведь знали?
– Знал – что?
Дама опустилась в одно из кресел, откинулась, так что халат эффектно обрисовал ее грудь, и воскликнула с романтическим вздохом:
– Ах, я была актрисой! Очень известной актрисой! Вам знакома такая фамилия – Жасминова? Полина Жасминова?
– Да, разумеется, – подтвердил Борис, хотя ему никогда не приходилось слышать эту фамилию. – Неужели это вы? – И он изобразил на своем лице восторженное изумление.
– Да, это я! – гордо произнесла дама. – Полина Леопольдовна Жасминова, но для друзей, к которым, я надеюсь, вы присоединитесь, – Полли!
Видимо, она ждала, что гость в ответ тоже представится, и Ордынцев, слегка поклонившись, проговорил:
– Борис.
– Я вижу, вы настоящий театрал! – вздохнула Полина. – В наше время так редко встретишь такого человека! Вообще, мне кажется, Борис, мы с вами люди одного круга… как приятно встретить человека, с которым можно поговорить о театре, об искусстве…