– Ты такой милый, Вольдемар! – воскликнула Полина, заливаясь счастливым смехом и закидывая руки за голову. Она знала, что при этом ее пышная грудь очень выигрышно смотрится.
Вольдемар не остался равнодушен к этой маленькой уловке. Он подсел ближе к госпоже Жасминовой и обнял ее свободной рукой.
– Ой, что это такое твердое, Вольдемар? – Полина слегка отстранилась. – Ты набьешь мне синяк! Ты же знаешь, как легко у меня появляются синяки…
– А, это мой револьвер! – Владимир Орестович вытащил из кармана тяжелый «кольт» и положил его на изящный инкрустированный столик. – Ты же знаешь, Полли, я с ним никогда не расстаюсь! Разве что ради тебя… ради твоих прекрасных глаз…
– Ты такой милый! – повторила Полли, теснее прижавшись к своему рыцарю. – Ты умеешь говорить комплименты! Сейчас это такая редкость, а настоящей женщине комплименты нужны как воздух! Кстати, о воздухе… Вольдемар, открой, пожалуйста, окно, здесь очень душно!
Владимир Орестович неохотно поднялся с дивана, подошел к окну, дернул шпингалет и приоткрыл тяжелую створку. В комнату ворвался свежий весенний воздух, звонки трамваев и свистки постовых милиционеров. Несгибаемый чекист развернулся, сделал шаг к дивану и вдруг замер на месте.
У него за спиной раздался странный звук. Створка окна подозрительно скрипнула, а стекло негромко звякнуло.
Владимир Орестович повернулся к окну и увидел, как в него впрыгнуло какое-то удивительно проворное существо, словно образовавшееся из весеннего петроградского воздуха. При ближайшем рассмотрении это оказался небольшого роста человек с оттопыренными ушами и подвижным, как у обезьяны, лицом. Во всем облике этого удивительного человека было что-то определенно иностранное. Впрочем, человек, влетающий в окна, непременно должен быть иностранцем. Да и одет он был соответственно – клетчатый пиджак, широкие штаны, крепкие ботинки на толстой подошве.
Полина Леопольдовна при виде летающего господина истерично взвизгнула и хотела даже упасть в обморок, но подумала, что это будет неблагоразумно.
– Что за черт! – выдохнул чекист и прикинул расстояние до столика, на котором лежал его верный револьвер.
– И не думайте, Владимир Орестович! – проговорил небольшой человечек, и в руке у него возник вороненый «наган». – И шагу сделать не успеете! Впрочем, вам незачем волноваться: я ничего плохого вам делать не собираюсь. Даже напротив: я хочу сделать чрезвычайно интересное предложение.
– Кой черт! – возмущенно проговорил Вольдемар. – Какое еще предложение?
Он отметил, что ловкий господин, несмотря на свою иностранную внешность, говорит совершенно без акцента.