– Вряд ли вас это касается! – холодно ответил ему Ордынцев. – Я не задаю вам никаких вопросов и на ваши отвечать не собираюсь!
– Скучно! – протянул парень, потягиваясь, как сытый кот. – Можешь и спросить, я отвечу, мне бояться нечего! Я честный вор, в политику не лезу! В карманы буржуйские – это да, это могу. Так уж такая у меня планида… А ты, по всему видать, политический или просто буржуй недорезанный, как этот… – Он кивнул на мужчину, занятого штопкой.
– Что молчишь, Соцкий?
«Недорезанный буржуй» поднял голову и скупо улыбнулся Борису – мол, не обращайте внимания, он и отстанет.
– Я здесь по ошибке, – ответил Борис уголовнику.
– Ну, это известное дело! – усмехнулся парень. – Это кого ни спроси – все по ошибке! Только легче от этого никому не будет, так по ошибке и в расход пустят! Ты вот, парень, не смотри на меня, как солдат на вошь. Здесь сидеть скушно, хочется с кем-то словом перемолвиться. С этими-то мне неинтересно, – он кивнул на остальных сокамерников, – а ты, по всему видать, парень бывалый. С тобой можно и об жизни потолковать, и в картишки перекинуться. Меня вот, к примеру, Васька Хорь зовут. А тебя?
Борис промолчал. Ему вовсе не хотелось ни откровенничать с уголовником, ни играть с ним в карты. Он прекрасно знал, что такие игры добром не кончаются.
– Ну, не хочешь, как хочешь. – Хорь сверкнул на него глазом. – Гордый, значит? Ну ладно, гордись дальше! Сейчас, кстати, обед принесут!
Действительно, дверь камеры со скрипом отворилась, и вошли два красноармейца – прежний Махматулин и еще один, пониже ростом и пошире в плечах.
Только теперь Борис почувствовал, как он проголодался. Ведь с самой границы во рту у него не было ни крошки…
Не говоря ни слова, Махматулин раздал заключенным ржавые миски с мутной серой водичкой, в которой болталось несколько гнилых картофелин и рыбьих костей.
– Что это?! – удивленно проговорил Ордынцев, разглядывая содержимое своей миски.
– Здешнее лакомство, – пояснил представительный мужчина, отложив штопку и зачерпывая полную ложку серой бурды. – Знаменитый рыбный суп под названием «Могила». Готовят его из рыбьих костей и мороженого картофеля. Конечно, не крем-дюбарри, но когда просидите здесь неделю-другую, добавки попросите!
– Хлеб! – объявил Махматулин и раздал обитателям камеры крошечные, по четверти фунта, кусочки сырого рассыпающегося хлеба.
– Это что – хлеб? – Борис поднес свою краюшку к губам и поморщился. – Он же облит керосином!
– Тсс! – зашипел на Бориса бородатый сокамерник. – Помолчите, господин хороший, а то отберут пайку, а взамен ничего не дадут!