– Платон Егорыч, дорогой, да откуда же вы столько знаете? – изумился Горецкий.
Пристав насупился.
– В моем деле, драгоценнейший, без этого нельзя… Кто предупрежден, тот вооружен, так древние говорили. А они, надо сказать, большой мудрости были люди… В общем, что тут долго рассказывать, – снова воодушевился пристав, – молодой человек этот, барышнин-то воздыхатель, на бал тоже приглашен был. Папенька отвлекся, она маменьку и уговорила ему приглашение послать. Маменька, конечно, женщина достойная, но ума небольшого, это говорю вам по секрету. Так что когда искали вещичку и не нашли, я в приватной беседе его превосходительству подозрение высказал. Так, мол, и так, господин N вроде приличный человек, однако связи у него сомнительные… И списочек прилагаю. Его превосходительство прочитал и за голову схватился: в моем доме, кричит, в моем доме! Но опомнился быстро, меня убедил ход делу не давать – позору, мол, не оберешься, а девушка молодая, еще замуж выдать нужно… Так порешили мы с ним, что барышня своему возлюбленному выболтала про вещицу-то драгоценную и он уговорил ее пожертвовать на дело свободы и так далее… Ну, что там в семействе было, какие разговоры, я знать не знаю, не моего ума это дело. Думаю, прямо-то обвинять господина N его превосходительство не стал, все же доказательств нету. Однако от дома отказал окончательно и бесповоротно. Дочери допрос, конечно, учинил, однако та ни в чем не призналась, оскорбилась сильно, с отцом неуважительно говорила. И тогда дочку…
– В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов? – улыбаясь спросил Горецкий.
– Точно вы угадали! – расцвел пристав. – Она-то, понятное дело, просилась с маменькой за границу на воды, но его превосходительство крут в гневе оказался. И услал ее к тетке в Саратовскую губернию. Так что еще раз вам напоминаю, драгоценнейший вы мой, cherchez la femme…
Аркадий Петрович воочию услышал дребезжащий смех пристава и очнулся от воспоминаний.
Дело на том и закончилось, газеты не писали, что кое-что все же пропало. Убитый вор оказался заезжим, никто его в Петербурге не знал. Аркадий Петрович отложил в памяти рассказ пристава и более к этому делу не возвращался.
Но сейчас у него перед глазами всплыл список свидетелей, который любезно показал ему тогда пристав. И в этом списке, кроме фамилии Мезенцева, было еще много фамилий. И в том числе князь Тверской. Вот именно, князь Георгий Тверской – молодой, подающий надежды блестящий офицер – гостил у своей дальней родственницы, матери того самого семейства.
Вот и все, больше Аркадий Петрович ничего вспомнить не мог. Теперь надлежало размышлять.