– Ты чтой-то делаешь? – заорал мужик. – Это как тебя понимать? Что ты окно раззявил?
– Какое твое дело? – буркнул Борис. – Если мне надо…
Он принял из рук Мари не слишком тяжелый фанерный чемодан, сунул его под нижнюю полку, подхватил сильное женское тело и легко втянул ее в вагон.
– Эвон чего выдумал… – неодобрительно протянул красноармеец.
– У меня жена в тягости, – пояснил Борис, – ей толкаться нельзя.
– Тогда конечно, – солидно согласился красноармеец.
Однако выяснилось, что за это время в вагон успело втиснуться еще больше народу, так что Борис так и держал свою живую ношу на руках. Люди набились не только на нижние, но и на верхние полки по трое-четверо. Старичок в пенсне подтянул ноги, и Мари осторожно встала.
– Дядя, мешок убери вниз, – мирно обратился Борис к краснорожему, – что ты один на полке расселся как барин! Чай, не при старом режиме живешь!
– А это ты видал? – Мужик протянул ему сверху огромный волосатый кулак, свернутый дулей. – Щас я свой мешок без присмотру оставлю, вмиг набегут шакалы! Ишь, так и зырят, голодранцы, где бы чего слямзить!
– Ты не очень-то, – обиделся красноармеец, – я, между прочим, не у тещи на блинах гулял, приказ при себе имею! А за такие слова можно и в рожу схлопотать!
Мужик повернулся спиной и сделал вид, что заснул.
– Что ж, нам так и стоять всю дорогу? – Борис грохнул кулаком по чугунной спине.
Краснорожий мигом повернулся и обложил матом всех без исключения пассажиров, включая красноармейца. Особо досталось Борису и Мари, а еще старичку в пенсне, как представителю буржуазии, а стало быть, кровопийце и угнетателю простого народа.
Глядя в злобные кабаньи глазки, едва видные на кирпичного цвета роже, Борис почувствовал, что его собственные глаза заливает бешенство. Он улучил момент, когда мужик отвлекся на ругань, выхватил из-под него мешок и подтащил к окну.
– Эй, ты куда это? Там ветчина домашняя!
– Видал? – Борис с кряхтением поднял неподъемный мешок и вывалил его на перрон. – Ветчина, говоришь? А я думал – камни…
– Ты… – Физиономия у мужика стала малиновой, он спрыгнул с полки и бросился было к Борису, но спохватился, что мешок с мясом лежит на перроне беспризорный. – Люди добрые! – заорал он, высунувшись из окна по пояс. – Подайте вещи, Христом-Богом прошу!
– Ишь ты, как припекло, так и про Бога вспомнил, – неодобрительно сказала старуха в черном платке.
Мужик взвыл дурным голосом, видя, как какой-то шаромыжник уже примеривается, как бы ухватить мешок половчее, да и дать с ним деру. Борис переглянулся с красноармейцем, они одновременно взяли мужика за ноги и перевалили через раму окна.