- Этого не может быть, - не захотел меня слушать Сифоров, - потому что этого не может быть никогда.
- Замечательная цитата, но попробуйте мне и, прежде всего, себе объяснить, почему этого не может быть никогда.
- В этом нет никакого смысла. При современном положении дел.
- Это ваши самоуговоры лишены смысла, они как раз в духе пешки. Вполне в духе того, чего от нас ждут.
- Допустим, мы - пешки. Допустим, нами играют. Но что дальше? Какие такие глубокомысленные выводы я должен, по-вашему, из этого положения сделать?
- Элементарные, - ответил я. - Самые элементарные. Нет никакой третьей силы в природе. Не было никогда и нет.
- Еще скажите Герострата нет, - поддел меня Сифоров.
- Герострата я немного знаю, - не купился я. - Герострат, вырвись он из вашего Центра, и, скорее всего, были у него на то причины, вряд ли захочет возвращаться назад. Сейчас он играет за себя и только за себя, благо генералы спасовали. А вот на чьей стороне выступаем мы? Не используют ли нас в качестве прикрытия, отвлекающего маневра? И все наши задумки, вроде Центра-два, заранее обречены на провал? Скажите, капитан, вам нравится, когда вас бесцеремонно используют? Навроде презерватива, нравится? Мне лично не нравится! Не выношу я, когда ко мне относятся, будто к контрацептивному средству. Слишком дорого мне обошлись майские "любовные" игры.
- Даже если дела обстоят именно так, как вы говорите, нашего с вами положения не изменить. И в конце концов, Борис Анатольевич, вы же служили в армии, вы должны понимать, что такое субординация! Если нас используют втемную, как вы утверждаете, значит, на то есть свои причины. Мы должны делать наше дело на своем уровне компетенции; кто-то пусть делает на своем. А если каждый начнет требовать, чтобы его непрерывно информировали о том, что происходит на других уровнях, тогда это не дело будет, а бардак.
Те же самые аргументы, отметил я, можно привести в оправдание совершенно противоположных выводов. Велика наука софистики!
Но вслух сказал я другое, причем, в вызывающе оскорбительной манере:
- Чем же тогда вы, товарищ капитан, отличаетесь от "всего из себя великолепного" агента Альфа? - и процитировал, нарочито подражая высокомерным интонациям "голоса совести" Заварзина. - "Если надо стрелять, я буду стрелять. Если нужно убить, я убью. Если понадобится взорвать этот мир, я взорву его. И Владыки ценят меня, я не обману высокое доверие Совета."
Лицо Сифорова вдруг страшно перекосилось. Было это настолько неожиданно, что я отпрянул. Мне вдруг показалось, что сейчас он попытается меня ударить. Он стиснул пальцы в кулаки, и на скулах у него выступили красные пятна. Совсем как тогда, под воздействием выпитой залпом водки. Но ударить он меня не ударил, даже не пытался.