Рената и сама не знала, почему спросила об этом. После того рождественского вечера Дежнев ни разу не приехал в «Москву», и она уже успела его забыть. Так просто, наверное, спросила – к слову пришлось.
– Я тоже сама английский выучила, – сказала Ирина. – В школе он у меня был, конечно, но в школе я занималась всеми предметами довольно поверхностно. А потом Алеша начал привозить мне из Лондона книги, и я сама не заметила, как заинтересовалась и выучила язык. Это вообще в его манере, вот так вот воспитывать.
– Как – вот так вот? – спросила Рената.
Опять-таки непонятно, зачем спросила.
– По видимости незаметно, но по сути настоятельно, – сказала Ирина.
На первый Ренатин вопрос – о том, где живет ее брат, – она так и не ответила. Она вообще часто оставляла без ответа какие-нибудь вопросы или прекращала говорить на какие-нибудь темы, если они казались ей неважными.
Агния Львовна принесла на веранду поднос, уставленный многочисленными вазочками и плетеными сухарницами. В вазочках были разные сорта варенья, а в сухарницах – печенья. Сладости водились в ее доме постоянно, в больших количествах, и всегда предлагались гостям. Ренату удивляло только одно: почему при таком ненавязчивом гостеприимстве и хлебосольности Агния Львовна не сделалась заправской стряпухой – ее собственные кулинарные умения в самом деле ограничивались маковыми коржиками.
Она давно собиралась спросить ее об этом и вот сейчас наконец спросила.
– Ничего удивительного, – пожала плечами Агния Львовна. – Я же всю жизнь была критикесса, богемная дама и в душе считала все эти киндер-кюхен-кирхе мещанскими глупостями. А сейчас уже поздно что-то менять. И если нет киндеров, то стоит ли особенно увлекаться кюхеном? Дамы, на старости лет свихнувшиеся на обустройстве своего одинокого быта, всегда казались мне идиотками. Моя Катя, домработница, печет вполне приличные пироги, а варенье можно купить в Юрцове чуть не в каждом доме. Там, где водки поменьше пьют, конечно. Так что вы правы, что решились родить, Рената, – неожиданно заключила она. – Когда, кстати? Ваш живот уже выглядит угрожающе, по-моему. И вообще вы сегодня какая-то изможденная.
– Да нет, пока еще ничего живот мой выглядит, – улыбнулась Рената. – И срок у меня через пять недель только.
– Ну, вам лучше знать, – кивнула Агния Львовна. – Садитесь к столу. Обе Гали собирались сегодня зайти, Белозерская и Венедиктова. Но ждать мы их не будем, а то самовар перестоит.
Растопка самовара была отдельным и очень приятным ритуалом. За время жизни в «Москве» он успел так понравиться Ренате, что ей уже не верилось даже: неужели раньше, да что там раньше, всю свою жизнь она прожила без этого? И жаль было, что вскоре снова придется забыть этот милый дачный обычай.