– Врач, – сказала она.
– Тогда почему вы ему не поможете?
– К сожалению, я не кардиолог.
Рената удивлялась себе: в ту минуту, когда она увидела, как Винсент падает на пол, ей показалось, что мир сейчас разлетится вдребезги и сама она разлетится вдребезги тоже – от отчаяния, которое ее переполняет. Теперь же она чувствовала какую-то ледяную сосредоточенность. Нет, не сосредоточенность – в ее сосредоточенности сейчас не было бы смысла, – ужас она чувствовала, вот что. И только этот леденящий ужас позволил ей не умереть на месте, прямо здесь, рядом с его синим виском, с белой как мрамор, как мел его рукою.
По полу метнулся сквозняк – подняв глаза, Рената увидела, как распахивается двойная дверь, ведущая из фойе в зал, и по проходу между рядами быстро идут врачи в синих костюмах «Скорой». Но она почему-то не почувствовала облегчения, которое почувствовал бы любой человек при появлении помощи в такой ситуации. Может быть, она только потому его не почувствовала, что слишком хорошо знала, насколько не всесильны бывают врачи. А может, ужас, охвативший ее, заледенил ей сердце слишком глубоко, чтобы растаять сразу.
– Но почему же ты ни разу мне об этом не сказал?
Рената сжала руку Винсента крепко, почти сердито. Но, правда, тут же ее отпустила и даже свою руку отдернула. Невозможно было сердиться, глядя в его белое лицо, в глаза, обведенные черно-синими кругами.
Он сразу же взял ее за руку снова и улыбнулся виноватой улыбкой.
– Я не хотел тебя тревожить. И это было совсем не нужно. Ты все равно не могла бы мне помочь, а только побеспокоилась. Мне надо просто сделать операцию для сердца, и она не очень сложная. Это шунтирование, его делают уже много-много лет всем людям.
– Но ты же не сделал!
– Я собирался. И я уже делал – не шунтирование, но одну очень похожую процедуру для сосудов сердца. Значит, у меня есть опыт.
– Очень тебе помог твой опыт, – расстроенно и сердито проговорила Рената.
– Но, конечно, помог! – Он успокаивал ее изо всех сил. Даже пот снова выступил у него на лбу. Рената быстро вытерла ему лоб полотенцем. – Я знал, что успею поставить спектакль до того времени, когда надо будет ложиться в больницу.
– И ничего ты, выходит, не знал!
– Почему ты так думаешь? Я сейчас немного поздоровею, выйду отсюда, поставлю спектакль, а потом поеду в Голландию и буду оперировать сердце.
– Отсюда ты выйдешь только для того, чтобы улететь в Амстердам, – отчеканила Рената. – И отправишься из больницы не в театр, а прямым сообщением в аэропорт. Даже домой не заедешь. Я лично за этим прослежу. Сразу же, как только врачи тебе разрешат, – уточнила она.