Через несколько секунд стало ясно, что все книги имели отношение к полетам: от экспериментов да Винчи до Китти-Хока[1] и исследований космоса. Были книги о бомбардировщиках, истребителях, вертолетах, радиолокации, реактивных самолетах и планерах, книги о воздушных сражениях в разных войнах, начиная со времен Первой мировой, когда пилоты стреляли друг в друга из пистолетов. Были книги об экспериментальных самолетах, о тактике боя истребителей, о проектировании плоскостей и двигателей.
— Вот одежда. — Джо тихо вошел в комнату и сложил вещи на кровать.
Мэри оглянулась, но его лицо оставалось бесстрастным.
— Ты интересуешься самолетами, — сказала она и поморщилась от собственной банальности.
— Я интересуюсь самолетами, — признал он без изменения интонации.
— Ты хотел бы обучаться летному делу?
— Да.
Он не добавил ничего к своему краткому ответу, просто покинул комнату и закрыл за собой дверь.
Она обдумывала увиденное, медленно снимая платье и надевая вещи, принесенные Джо. Подборка книг указывала не просто на интерес к полетам, а на одержимость. Одержимость была забавной штукой: нездоровая могла разрушить жизнь, но некоторые идеи поднимали людей на такие высоты жизни, которые заставляли их сиять ярким светом, гореть жарким огнем. Однако, если такую одержимость не подпитывать, то человек увядал, голодание души разрушало жизнь. Если она права, то есть способ достучаться до Джо и вернуть его в школу.
Джинсы подошли. Чувствуя отвращение от еще одного доказательства, что у нее фигура десятилетнего юноши, Мэри надела фланелевую рубашку, которая была ей велика, застегнулась и завернула рукава. Как предсказал Вульф, ботинки тоже оказались велики, но двух пар толстых носков хватило, чтобы они не слишком болтались. Ощущение тепла показалось райским, и Мэри решила, что потуже затянет пояс, но как можно скорее купит себе пару настоящих сапог.
Когда Мэри вошла, Джо подложил поленья в необычно большой каменный камин. Легкая усмешка заиграла на его губах.
— Вы точно не похожи на миссис Лангдейл и других учителей, которых я встречал в жизни.
Она скрестила руки.
— Внешний вид не имеет никакого отношения к способностям. Я — очень хороший преподаватель, даже если действительно похожа на десятилетнего юношу.
— Двенадцатилетнего. Я носил эти джинсы, когда мне было двенадцать.
— Большое утешение.
Он громко рассмеялся. Мэри обрадовалась, потому что у нее было такое ощущение, что ни он, ни его отец давно не смеялись.
— Почему ты бросил школу?
Хорошо известно, что задавая один и тот же вопрос, можно получить разные ответы, но, в конечном счете, увиливание прекращается, и получаешь настоящий ответ. Однако Джо продолжал спокойно смотреть на нее и дал тот же самый ответ.