Вздохнув, он принялся рыхлить землю вокруг дерева.
Хрустнула ветка. Миша оглянулся. В несколь ких метрах от него стойл ухмыляющийся Федя Чесноков.
— Ты что это? — удивился Миша. — В разведчики готовишься?
— Напугать хотел, — Федя пригладил пятерней рыжие непокорные вихры и насмешливо сощурился. — А ты чего в небо глядел? Немца, что ли, приметил?
— Думал, — степенно ответил Миша. — До передовой-то всего триста километров. Понимаешь?
Федя от удивления раскрыл рот.
— А ты откуда знаешь? — схватил он друга за рукав.
— По карте вымерил.
— Елки зеленые, так это же совсем близко!.. А что, если нам туда, а?
— Не балабонь, Федька, садись, — Миша тоже опустился на траву. — Вояка отыскался. Наладят нас с фронта в два счета и посмотреть не дадут. Вот если бы в партизаны…
Безнадежно махнув рукой, Федор недовольно проговорил:
— Если да кабы, да во рту росли грибы… Слаб ты в коленках, Мишка. Понял? Да ты не крути носом, правильно, я говорю: боишься ты, вот и все.
— Герой нашелся, — беззлобно возразил Миша. — Сам еще и выстрела не слышал, а туда же…
Мише не хотелось спорить. Запрокинув голову, он продолжал следить за свободным полетом коршуна. Федя, обиженный его безразличием, резко сказал:
— Хватит глазеть в небо, пошли куда-нибудь.
Друзья уже собрались уходить, как вдруг Федя увидел Семку Телегина, прозванного станичными ребятами Васильком за глаза с голубинкой, как весеннее небо. Легко перемахнув через плетень, Василек подошел к ребятам, поздоровался.
— Я всегда говорил, что у Василька особый нюх: идет по следу наверняка, — засмеялся Федя. — Уж он знает, где надо искать.
— А тебя днем дома никогда не бывает, можно не заходить, — отшутился Василек.
Ребята относились к Васильку участливо, знали, что его мать умерла, когда ему было всего пять лет, и все заботы по воспитанию легли на плечи семидесятилетней подслеповатой, но еще шустрой бабушки. Отец Василька, работая на железной дороге кондуктором, подолгу не бывал дома.
— Ты чего залез в Танькнн двор? Думал, и мы там? — Федя подмигнул Мише. — Или ты сбился с курса? Признайся!
— Так ближе, — Василек помолчал и спросил: — А тебе не все равно? Где хочу, там и хожу.
Федя притворно захохотал:
— Ну и ближе… Все равно, что в Сухую балку через Гусевский хутор!
— А это не твое дело, — начал сердиться Василек, но, перехватив внимательный взгляда Миши, умолк.
— Скажи уж лучше: ходил в гости к Тане, — продолжал донимать его Федя. — Вчера стояли с ней возле колодца целый час, не меньше.
— Нужна она мне, — Василек зарделся, опустил голову и принялся разглядывать свои ботинки.