- Как же так, капитан? - Степанов посветил фонарем на ноги лежащего, - ух ты, мать твою, да вы, капитан, неходячий больной. Сейчас отнесем вас к огню. Угораздило же вас.
- Зацепился за сук, попытался освободиться, а он подо мной обломился. О-о, - простонал Николаев, - спина!..
- Кто еще с вами?
- Нас четверо… Где-то рядом лейтенант Мулин… А там Григорий и Вася… М-м… - стонал капитан, и было видно, что силы его покидают, вот-вот он потеряет сознание.
- Несите его к свету, - скомандовал Степанов и шепнул Волкову, - оружие у него возьми, только тихо.
Волков наклонился над Николаевым, приподнял его за плечи, уложил на скинутую с плеч шинель. Поправляя ноги, незаметно вынул из кобуры пистолет и сунул себе за пояс под гимнастерку. Вдвоем с Платоновым они понесли капитана к огню.
Степанов нырнул между деревьями на мигающий огонек фонарика. Запутавшись в стропах, на ветках висел еще один парашютист.
- Сам спустишься? - крикнул Степанов.
- Попробую, только посвети мне, а то фонарь в руке мешает, - ответил парашютист.
Степанов направил луч на дерево. «Гость» раскачался на лямках, ногами поймал березовый ствол, отстегнул парашют и сполз на землю.
- Ну, с приездом, я Сомов, - Степанов обнял парашютиста, нащупав на его бедре пистолет.
- А я лейтенант Мулин, - ответил гость и ткнулся в щеку Степанову.
- А где остальные?
- Сейчас найдем.
- Там с вашим капитаном несчастье, поломался весь: ноги, ребро и, кажется, позвоночник, - сообщил «Сомов». - Мы его к огню перетащили. Пошли!
Они двинулись в сторону поляны. Почти одновременно с ними к кострам вышли еще двое диверсантов.
- Это Лисицын и Кушнир, наши, - познакомил «Сомова» Мулин. - А где Волков?
- Я Волков, - откликнулся человек, укладывавший на парашюты Николаева.
- А я Постников!
- Васька, - радостно крикнул Волков. - Вот так подарок! Вместе в разведшколе учились, жили в одной комнате!
Они кинулись друг к другу, расцеловались. Мулин закусил нижнюю губу почти до крови: «Оказывается, друзья. Значит, и этот Волков такая же сволочь, как и Постников… И Николаев разбился! Николаев! Твою мать… Гиренко может струсить, а одному мне отсюда не выбраться! Да что же, сдохнуть мне на этой поганой службе? Не хочу! Сейчас соберется у костра вся эта свора, рвану гранату - и будь что будет! Выживу - доберусь к утру до какой-нибудь деревни, а там…»
- Эй, лейтенант, к столу! - позвал Мулина «Сомов».
На растянутой возле костра плащ-палатке Платонов и «Мартисов» раскладывали продукты, резали хлеб, открывали консервы. Постников откупорил немецкую флягу с водкой.
- С прибытием! - выдохнул Волков. - Не повезло капитану, а так все благополучно.