Марис не могла ошибаться насчет этого взгляда. Она росла, видя точно такой же в глазах отца, обращенных к матери, когда он стоял к ней очень близко, почти касаясь, и каждая мышца его тела будто звенела от едва уловимого напряжения. Бессчетное количество раз Марис видела этот взгляд и у пяти своих братьев, обращенный сначала к их подругами, а затем – у четверых из них – к женам. Жаркий, обжигающий взгляд желания.
Чувства к Алексу повергали Марис в смятение, пугали и волновали. С первого взгляда между ними что-то возникло, и она точно знала, что скоро придется с этим "что-то" иметь дело.
Именно поэтому Марис так отчаянно старалась избегать его, не желая запутываться в более близких отношениях и терпеть сплетни коллег по работе. Конечно, у нее и раньше были свидания, но нечасто. Всякий раз, когда мужчина начинал проявлять излишнюю привязанность или настойчивость, она инстинктивно отстранялась. Марис никогда не хватало времени и терпения на то, что отвлекало ее внимание от лошадей или работы, да она, собственно, и не хотела, чтобы кто-то вторгался в ее жизнь.
Марис ревностно оберегала свой внутренний мир, не позволяя никому, кроме ее семьи, проникнуть в него. Похоже, это являлось общей чертой всех Маккензи – комфортно чувствовать себя в одиночестве и даже предпочитать его, хотя все ее братья, за исключением Ченса, в конечном счете женились и безумно любили своих жен. Они сделали это именно потому, что по-настоящему полюбили. Вот и Марис предпочла дожидаться единственную в жизни любовь, а не тратить напрасно время на краткие интрижки с мужчинами, с которыми у нее случайно возникало взаимное физическое влечение.
С влечением у них с Макнилом все было в порядке. И доказательством служила та выпирающая часть его тела, что сейчас давила на нежную впадинку между ее ног, призывая раздвинуть бедра и насладиться ощущением твердости и мощи, когда он заполнит ее до конца. И тот факт, что ей самой этого хотелось, еще раз доказывало, что влечение Макнила определенно будило в ней ответную реакцию. Следовало бы отодвинуться, но она не могла. Ни одна клеточка ее тела не желала отдаляться от Макнила, и стремилась только к нему, в его объятья.
Марис смотрела на покрытый щетиной подбородок, в синие глаза, потемневшие от острого желания, которое он беспощадно сдерживал. Ее собственные глаза превратились в темные бездонные омуты.
– Вопрос в том, – медленно произнесла Марис, – что ты со всем этим собираешься делать?
– Чертовски немного, – пробормотал он, продолжая осторожно тереться об нее. Движения были настолько чувствительны, что Алекс резко выдохнул сквозь сжатые зубы, его челюсть напряглась. – У тебя сотрясение мозга. И адская головная боль. Бог знает, сколько людей пытаются нас найти. Поэтому мне следует сосредоточиться на наших проблемах вместо того, чтобы думать, как забраться в твои маленькие трусики. И, черт побери, даже если ты сейчас согласишься, я все равно должен буду сказать «нет», потому что сотрясение мозга – это дьявольски серьезно и могут быть осложнения.