Дни шли за днями, и однажды, уютно устроившись в кресле в своем шале, Сью вновь писала письмо Хью.
В дверь домика постучали, и Сью, недовольно ворча, пошла открывать. К своему немалому удивлению, она увидела на пороге Гризельду Хансон. Какое-то мгновение две девушки молча смотрели друг на друга, затем Гризельда сказала:
– Я хотела бы поговорить с вами.
Голос ее звучал смущенно и робко. Сью могла это понять, поскольку Хансоны умышленно игнорировали ее, никогда не здоровались и никогда ей не улыбались. Но теперь Гризельда выглядела совершенно по-другому. Темные глаза девушки смотрели на Сью почти умоляюще.
– Конечно, – проговорила Сью, широко распахнув дверь. – Садитесь.
Гризельда, сбросив туфли, устроилась на кушетке. Она была одета в строгое вечернее платье, светло-серое, с розовато-лиловой отделкой. На Сью было ее любимое темно-розовое платье-кафтан.
– Мне нравится ваш кафтан, – позавидовала Гризельда. – Великолепный цвет и очень вам идет.
Сью улыбнулась:
– Он удобен, вот почему я его люблю.
Гризельда поколебалась немного, затем, видимо решившись, сделала первый шаг.
– Полагаю, вы удивлены моему визиту? Но если я не поговорю с кем-то из своих ровесников, я просто сойду с ума! Я уже сыта по горло! – почти в ярости заявила она. – Я устала от стариков и от их постоянных придирок. Не возражаете, если я разболтаюсь? Иногда это очень помогает. Только давайте на «ты», хорошо?
Сью согласилась и на то, и на другое. Она сама именно этим и занималась в письмах к Хью – изливала ему свою душу.
– Только секунду, принесу что-нибудь холодное выпить.
Во всех шале имелись небольшие холодильники, и Сью вскоре вернулась, неся два высоких бокала лимонада со льдом.
– Начинай, – улыбнулась она. – Я люблю, когда плачут у меня на плече.
Гризельда рассмеялась:
– Полагаю, когда я сказала, что хочу поговорить с кем-то из своих ровесников, я немного растянула границы. Ты такая юная, а мне скоро будет тридцать. – В голосе ее послышалось отчаяние. – И я все еще одна.
– Не такая уж я и юная, – серьезно возразила Сью. – Мне двадцать три. Но разве возраст имеет такое большое значение?
– Имеет – для моей мамы, – горько усмехнулась Гризельда. – Знаю, она делает все ради меня. Понимаешь, Сью… могу я тебя так называть?
– Конечно. Кстати, у тебя красивое имя – Гризельда.
– Я ненавижу его. Мне хотелось бы, чтобы меня звали Анна. Понимаешь, мама не совсем здорова, у нее больная грудь и частые бронхиты, поэтому мы стараемся жить в хорошем климате. И ее очень беспокоит мое будущее. Мы не нуждаемся, не бедствуем, но когда она умрет, большая часть доходов исчезнет, потому что они – ее пожизненная рента. Вот она и хочет, чтобы я выгодно вышла замуж, но я ненавижу, когда меня выставляют, как на базаре. Я чувствую себя ужасно!