Кроме представителей московской организации, - Азефа и М. Селюк, - для выполнения этой работы заграницу приехал Г. А. Гершуни, - в качестве представителя организаций юга и северо-западного края.
Друг с другом они сговорились быстро, и во всех дальнейших переговорах, вести которые им пришлось в Берлине, Берне и Париже, выступали солидарно, как одно целое. В течение каких-нибудь двух месяцев переговоры были доведены до успешного конца. Было достигнуто соглашение по всем вопросам программы и тактики, - в тех пределах, в которых они тогда вставали. Роль общепартийного центра временно (вплоть до съезда) была возложена на саратовскую группу, руководящую роль в которой играли Е. К. Брешковская, Ракитниковы и др. "Революционную Россию" решено было издавать в Швейцарии, причем редакция ее была составлена из М. Р. Гоца и В. М. Чернова.
Руководящее политическое ядро новой партии складывалось из М. Р. Гоца, Г. А. Гершуни и В. М. Чернова. Это были люди различных складов, но они хорошо дополняли друг друга.
В. М. Чернов с самого начала стал главной литературно-теоретической силой молодой партии. Совсем еще молодой (в то время ему не было и тридцати лет), он еще до вступления в редакцию "Революционной России" выдвинулся рядом статей в легальной и нелегальной печати, характерной индивидуальной черточкой которых было стремление подвести новый идеологический фундамент под старое народническое мировоззрение, использовав для этого работу теоретической мысли западноевропейского социализма, - главным образом так называемого ревизионистского лагеря. Эту индивидуальную особенность он внес и в "Революционную Россию", - и пронес через всю эпоху ее существования, наложив ее как слабыми, так и сильными сторонами неизгладимую печать на всю программу партии социалистов-революционеров.
Функции главного организатора-практика молодой партии легли на плечи Г. А. Гершуни. До самого своего ареста в мае 1903 г. он находился в непрерывных разъездах по России, деля эту свою работу с Е. К. Брешковской. Между ними существовало своего рода разделение труда: по словам Сераф. Клитчоглу, С К. Брешковская в то время, "как святой дух революции", носилась по стране, повсюду поднимая революционное настроение молодежи и вербуя прозелитов партии. Гершуни же обычно ездил за нею следом и оформлял поднятое ею движение, организационно закрепляя его за партией социалистов-революционеров.
В свое отношение к старому режиму он вносил и личный элемент: совсем еще юным и политически неустановившимся, он попал в тюрьму, в руки к Зубатову, и на собственном опыте ознакомился с приемами, к которым прибегал последний, чтобы опустошить души противников абсолютизма, чтобы сгибать их волю. Согнулся тогда и Гершуни: он написал для Зубатова "покаяние" в своих "заблуждениях". Ничьих имен он при этом не назвал, никого в руки полиции не предал: все эти документы теперь найдены и опубликованы. Но путь, на который он при этом вступил, конечно, не принадлежал к числу приемлемых с точки зрения последовательного революционера. Гершуни это знал лучше других, - и в его отношении к старому строю вплетался элемент личной ненависти. Именно этот субъективный оттенок сделал Гершуни особо страстным апостолом-пропагандистом возрождения террористической борьбы.