– Нет, она знает. Уиллард беседовал с ней после истории с Карбоном.
– Я считаю, что мы должны с ней поговорить.
– Это будет очень непростой разговор, – сказал я. – Она может расценить это как оскорбление.
– Только в том случае, если мы сделаем все правильно.
– А у нас есть шансы?
– Возможно, мы сумеем управлять ситуацией. Она почти наверняка будет смущена и не захочет, чтобы о нашей беседе узнали ее коллеги.
– Мы не можем сильно давить на нее. Нельзя допустить, чтобы она позвонила Уилларду.
– Вы так боитесь его?
– Я боюсь того, что он может с нами сделать, используя бюрократические ресурсы. Едва ли мы сумеем чего-нибудь добиться, если нас переведут на Аляску.
– Ваш ход.
Я долго молчал. Подумал о книге в твердом переплете, которую читал Крамер. Это было похоже на 13 июля 1943 года, решающий день битвы на Курской дуге. Мы были подобны Александру Василевскому, советскому генералу. Если мы атакуем сейчас, то должны будем продолжать наступление до тех пор, пока враг не побежит и сражение не будет выиграно. Если мы станем бездействовать или попытаемся взять передышку хотя бы на несколько секунд, нам грозит поражение.
– Хорошо, давайте сделаем это, – наконец сказал я.
Мы нашли Андреа Нортон в баре офицерского клуба, и я попросил ее уделить нам несколько минут в ее кабинете. Моя просьба вызвала у нее удивление. Я сказал, что это личный вопрос. Она по-прежнему недоумевала. Уиллард сказал, что дело Карбона закрыто, и Нортон не понимала, о чем еще мы можем с ней говорить. Однако она согласилась. Мы условились встретиться в ее кабинете через тридцать минут.
Саммер и я провели эти полчаса в моем кабинете, изучая список, в котором перечислялось, кто находился на базе в момент смерти Карбона, а кто – нет. У нее была длиннющая распечатка, аккуратно сложенная в гармошку примерно в дюйм толщиной. Рядом почти со всеми именами в списке имелись какие-то пометки.
– Что это за пометки? – спросил я у Саммер. – Был человек на месте или нет?
– Был на месте, – ответила она.
Именно этого я и боялся. Я быстро пролистал распечатку большим пальцем.
– Сколько всего? – спросил я.
– Почти тысяча двести человек.
Я кивнул. Нет ничего невозможного в том, чтобы найти одного преступника среди тысячи двухсот человек. В полицейских досье содержится и большее число подозреваемых. В Корее бывали случаи, когда все военные, которые там находились, становились подозреваемыми. Но подобные случаи требуют неограниченных людских ресурсов и большого количества помощников. И еще необходимо полное сотрудничество. Подобную проверку невозможно провести за спиной у командира, втайне, действуя вдвоем.