Дэн искренне удивился, увидев ее на пороге, а потом она поразилась, насколько же приятно видеть радость в его чистых сияющих глазах, которая сменила изумление. Этот яркий взгляд оттенял загорелую кожу его лица и… лишал ее дара речи.
— Я думал, ты на меня сердишься, — сказал Дэн.
— Нет-нет, — выдавила из себя Ханна и сразу опустила голову, словно заглядывая в принесенную корзинку.
Он осторожно приподнял ее лицо за подбородок.
— Я так давно тебя не видел, — просто произнес он.
— Да, не видел, но ты все время работал, да и я была занята…
— Видимо, твои родители не хотят, чтобы я был рядом, — вздохнул Дэн и отвернулся. Заложив руки в карманы, он смотрел на море.
Хижина, в которой он поселился, стояла на утесе, высившемся над проливом. Вечер был тихий, и на позолоченной закатом поверхности моря не видно было ничего, кроме чаек. Ханна наблюдала за тем, как Дэн смотрел на море. Лицо его было спокойным, широкое плечо почти закрывало от нее бескрайний морской простор. «Что же он видит там, за этим прекрасным пейзажем?» — думала она и не могла знать, что он глядит не на заходящее солнце и не на чаек, но лишь на дорогу. На ту дорогу, что привела его сюда, на ту, по которой он уйдет отсюда. Наконец Силвер повернулся к ней.
— Я бродяга, скиталец, человек, случайно оторванный от моря и вечно принадлежащий ему, — сказал он с неожиданной вспышкой искренности. — А ты — девушка из добропорядочной семьи. — Он пожал плечами. Что еще сказать? Но он пристально смотрел на Ханну. У него были на нее свои планы, и он серьезно сомневался, что она сумеет их нарушить. Но он не любил темнить. Она должна была понимать, чего он добивается. И если, несмотря ни на что, она решится, да будет так. Совесть у него небольшая, так что не станет слишком его мучить.
— Значит ли это, что я не могу принести тебе корзинку свежего хлеба и сыра? — весело спросила Ханна, ища спасения в шутке.
Но Дэн пропустил шутку мимо ушей. Он взял ее лицо обеими руками и пристально вгляделся в него. Яркий, жгучий взгляд его глаз удерживал девушку не менее надежно, чем руки. Потом он кивнул, удовлетворившись тем, что увидел, и поцеловал ее.
Она совершенно забылась. Рот его был горячим и пьянящим, а руки — сильными и нежными. Она прижалась к нему, но не смела обнять. Однако его прикосновения были слишком приятны, чтобы отталкивать его. Она хотела, чтобы этот поцелуй длился вечно. И он действительно показался бесконечным. Но Дэн не настолько потерял голову от немыслимой сладости ее губ, чтобы забыть о том, что не имеет на эту девушку никаких прав. И он отпустил Ханну.