Каждый из нас периодически слышит выступления какого-нибудь лектора, рассуждающего на тему психоделиков Из его доклада вы можете узнать старые сведения о том, что ЛСД — бесцветный и безвкусный наркотик без запаха Не верьте этому. Что без запаха — это правда, и бесцветный, когда глубоко очищен, но отнюдь не безвкусный. Он слегка горьковатый.
И если когда-нибудь до вас дойдет слух, что морские улитки можно использовать для испытаний психоделиков, этому тоже не верьте. Наверное, эти слухи распускает один из пожарников, осматривавших мою лабораторию.
Настал 1960 год. Воспоминания об эксперименте с мескалином драматично свежи, и я чувствую жгучее желание объяснить его глубокое воздействие на меня лично и на остальное человечество; с другой стороны, имеется известный во всем мире полный перечень подобных мескалину наркотиков, в котором, в лучшем случае, значится не больше десятка наименований. И лишь два из них, ТМА[14] и МДА,[15] имеют фенилэтиламиновую структуру, которая в определенном смысле напоминает структуру мескалина. (На самом деле тогда я знал только о существовании ТМА, поскольку книга, в которой появился отчет о МДА, попадет мне в руки лишь по прошествии двух лет с того момента.)
Итак, мне был известен лишь один аналог мескалина. Что можно было о нем сказать? Впервые ТМА был синтезирован около двенадцати лет назад химиком по имени П. Хэй в университете Лидса. В его отчете не было ничего, кроме чистой, холодной химии, но он, должно быть, испытал новый препарат, потому что канадская группа Peretz & Smythies в своем докладе ссылалась на частную беседу с д-ром Хэем. По словам канадцев, химик сообщил им, что свойства препарата вызывать эйфорию оказали на него большое впечатление. В процессе своего исследования канадцы дали ТМА девяти испытуемым. Дозы варьировались от пятидесяти до ста миллиграммов. Через час у испытуемых была отмечена свойственная переходной стадии головная боль и легкая тошнота. Тошноты можно было избежать при помощи «драмамина», принятого до эксперимента. Через два часа у испытуемых наблюдались головокружение, увеличение подвижности и общительности при некоторой задержке торможения. Впоследствии проводились опыты с дозировками до ста двадцати миллиграммов. Они были совмещены с экспериментами, в ходе которых «галлюцинации» индуцировались стробоскопом.
Вот с чего я начинал. Этот наркотик легко синтезировался, и мои первоначальные опыты в значительной степени пересекались с исследованиями канадцев. Я работал с дозировкой в сто сорок миллиграммов. Я дал эту дозу ТМА трем своим близким друзьям. Эксперимент у всех троих протекал совершенно по-разному. Тэрри Мэджор сначала почувствовал легкую тошноту, но потом ощутил сильную эйфорию и стал очень восприимчивым. Разговор двух других участников утомил его, и он довольно резко обратился к ним. Дословно он сказал: «Пожалуйста, заткнитесь!» Это было единственное проявление агрессии с его стороны. Сэм Голдинг не испытывал тошноты и большую часть времени провел с закрытыми глазами. Четыре часа спустя он стал чрезвычайно болтлив и спровоцировал всплеск раздражительности у Тэрри. Подобные приступы чрезмерной разговорчивости чередовались с мечтательным состоянием и разглядыванием потолка. Согласно окончательному вердикту Сэма, данный наркотик не был абсолютно приятным, поскольку предоставил ему возможность слишком хорошо узнать самого себя. Мне очень хотелось высказать свое мнение на этот счет, но я удержался. Парис Матео, психиатр, тоже не испытывал тошноты, но ТМА оказал на него довольно слабое воздействие. Казалось, больше всего его интересовала моя реакция на его собственные реакции (в этом эксперименте я был контрольным наблюдателем и воздерживался от любого участия). Все трое испытуемых сошлись на том, что по силе воздействие ТМА почти вдвое превышало воздействие мескалина. Они решили, что мескалин выглядит предпочтительней.