Не первые слова, прозвучавшие между нами за всю ночь, но предыдущие назвать диалогом язык не повернется.
– Чего именно? – пробормотал он.
– Всего… Теплоты и мягкости кожи, вкусного запаха. Я-то ничего не теряю, а ты – вдруг тебе грустно, что это все исчезло?
Эдвард ответил негромким ласковым смехом.
– Грустно? Человека менее склонного сейчас грустить я даже представить не могу. Невозможно. Кто еще получил все, о чем только мечтал, и в придачу все, о чем мечтать не смел, – да еще в один день!
– Уклоняешься от ответа?
Он коснулся ладонью моей щеки.
– Кожа теплая.
Похоже, что так. Ведь его руки теперь тоже теплые. Не обжигающие, как у Джейкоба, а приятные. Как надо.
Эдвард медленно провел пальцем от моего подбородка к шее, потом к талии. Я чуть прикрыла глаза.
– И ты мягкая.
Его прикосновения казались атласно-гладкими. Да, он прав. Мягко.
– А насчет запаха я тем более не жалею. Помнишь, как пахли те туристы в лесу?
– Стараюсь не вспоминать.
– Теперь представь, что ты их целуешь.
В горле полыхнул огонь, как будто шарик с нагретым воздухом лопнул.
– Ой!
– Вот именно. Так что жалеть мне не о чем. Я наполнен радостью до краев. Нет в мире никого богаче меня.
Я хотела возразить, что знаю по крайней мере одного, но губы внезапно нашли занятие поважнее.
Когда прудик стал жемчужным в рассветных лучах, у меня назрел еще вопрос.
– Сколько так будет? Вот смотри, Эсми с Карлайлом, Эм с Роуз, Элис и Джаспер – они же не закрываются на весь день в комнате… Они все время на виду, в одежде. Получается, когда-нибудь желание утихнет? – Я обвилась вокруг него (а раньше бы не сумела), пытаясь наглядно показать, что имею в виду.
– Трудно сказать. По-разному, у кого как. А ты ни на кого не похожа. Новорожденный вампир кроме жажды поначалу ничего испытывать не способен. К тебе это не относится. Через год у обычного вампира просыпаются и другие желания. Они, как и жажда, никогда не утихают до конца. Вопрос в том, чтобы научиться их совмещать, управлять ими, выделять главное…
– Сколько по времени?
Эдвард улыбнулся, слегка сморщив нос.
– Самый тяжелый случай у Эмметта с Розали. Лет десять я и на пять километров к ним подойти не мог. Даже Эсми с Карлайлом с трудом их переваривали. В конце концов, сладкую парочку отселили. Эсми построила им отдельный дом. Роскошнее, чем этот, – Эсми понимает, какие у Розали вкусы, а какие у тебя.
– Десять лет, говоришь? – Разумеется, Эмметту с Розали до нас далеко, но называть более долгий срок было бы слишком самонадеянно. – И все придет в норму? Как у них?
Эдвард не сдержал улыбку.