– «ТОЗ»? – спросил Бондарь, полюбовавшись двустволкой.
– Угу, – кивнул Ринат, – «тулка». Двенадцатый калибр. Восемьдесят граммов свинца в двух патронах.
Оглянувшись, Бондарь полюбовался сервантом за своей спиной и сокрушенно цокнул языком:
– Посуду вдребезги разнесет, мебель – в щепки. Давай я лучше к стене перейду. Дыры потом заштукатуришь. Когда на свободу выйдешь. С чистой совестью.
– А вот это не твоя забота, женишок, – глухо произнес Ринат. – Лет тебе сколько? Тридцатник? На кисленькое потянуло?
– Кисленькое? – недоумевающе переспросил Бондарь.
– Ага. То самое, которое молодо-зелено.
– Твоя дочь сама дала мне адрес.
– А ты ее в благодарность обрюхатил, поганец. Отстрелить бы тебе яйца за такие дела. – Двустволка опустилась ниже. – Давно ты с ней познакомился?
– Вчера, – ответил Бондарь, глядя поверх направленных на него стволов.
– Врешь!
– Не вижу необходимости. Фатима дала мне адрес и пригласила в гости. Я закурю?
– Не-ет, – протянул Ринат, качая кудлатой головой.
– Закурю, – сказал Бондарь и действительно достал пачку «Монте-Карло».
– Ты думаешь, я с тобой в бирюльки играю?
– Нет. – Это было произнесено не раньше, чем чиркнула зажигалка.
– Жениться собираешься? – спросил Ринат.
– Нет. – Ответ сопровождался выдохом дыма.
– Почему?
– Не хочу.
– Мужчины так не поступают.
– А как они поступают? Встречают безоружных гостей картечью?
– Ладно, – угрожающе произнес Ринат, отставляя двустволку в угол. – Поговорим без оружия. Моя дочь утверждает, что забеременела от тебя.
– Позови ее, – предложил Бондарь, стряхивая пепел в хрустальную вазу, обнаруженную на серванте. – Увидишь, что тут кроется какая-то ошибка.
– Я отослал Фатиму к родителям в деревню. Пусть посидит под домашним арестом.
– Позвони ей.
– Там нет телефона, – проворчал Ринат.
– Она сказала, как меня зовут? – спросил Бондарь.
– Сказала. Бондарь Е. Н. Все сходится.
– Впервые слышу, чтобы любовников называли даже не по имени-отчеству, а по инициалам.
– Какая разница?
– Огромная. Так я мог значиться только в списке пассажиров: Бондарь Е. Н.
– Но зачем ей это понадобилось? – вскричал Ринат.
– Чтобы предъявить тебе жениха. Ты, надо полагать, строгий папаша?
– Не без того.
– Фатима испугалась взбучки и задумала использовать меня в качестве громоотвода, – принялся рассуждать Бондарь. – Вот почему она стала заигрывать со мной в самолете. Мне это сразу показалось странным. Какого черта молоденькая девчонка строит мне глазки? Почему дает адрес и приглашает в гости?
– И ты приперся, – взревел Ринат, возмущенный в равной мере и вероломством Бондаря, и бесстыжим поведением Фатимы. – Не упустил возможности порезвиться на халяву!