– Уах-х… – Ара втянул воздух ноздрями и мечтательно зажмурился.
– М-м-м!!! – заверещала пленница.
Это походило на пробуждение от приятного сна, когда резкий звонок будильника заставляет досадливо морщиться.
– Не кричи, – попросил Ара, доставая из кармана перочинный нож.
Глаза Вероники выпучились, грозя вылезти из орбит. Ее тело покрылось пупырышками, рыжие волоски, прилегавшие к коже, распрямились. Наслаждаясь своей властью над беспомощной пленницей, Ара не спеша разрезал синие ленты, намотанные вокруг ее головы, отбросил тряпку и спросил:
– Где Давид прячет оружие?
Прежде чем ответить, Вероника некоторое время ворочала онемевшим языком, отказывавшимся произносить членораздельные звуки. Наконец, переведя дух и отплевавшись, она сумела выдавить из себя:
– Не знаю.
– Не знаешь? – огорчился Ара. Его глаза подернулись пленкой, как у курицы на солнцепеке. Уголки губ опустились вниз. Он посмотрел на перочинный нож и зачем-то потрогал острие подушечкой большого пальца.
– А, вспомнила! – сипло выпалила Вероника.
– Тогда говори, и я тебя освобожу, – предложил Ара, глядя на ее грудь. На глаза ему попалась волосина, выросшая из бугорка соска, и он деловито срезал ее, прислушиваясь к рассказу пленницы.
Она утверждала, что оружия в доме нет, но Давид Гванидзе отправился за ним и возвратится к ночи. Дожидаться своего сожителя Вероника не хотела, умоляя поскорее развязать ее и отпустить на все четыре стороны. По ее словам, Гванидзе спятил, сошел с ума. Возможно, она говорила чистую правду, да только разве это что-то меняло? Получалось, что Ара не только прокатился даром в такую даль, но и свалял дурака, забравшись в чужой дом. Как теперь выкручиваться, если лежащая перед ним Вероника проболтается? А она проболтается, в этом можно не сомневаться. Чего иного ожидать от женщины, у которой, как известно, язык без костей?
– Плохо, очень плохо, – искренне опечалился Ара.
– Ты меня отпустишь? – тревожно спросила Вероника.
– Да, конечно.
Отведя взгляд, Ара снова потрогал кончик ножа:
– Говоришь, адвоката он убил?
– Не только его, – ответила Вероника. – Если не веришь, посмотри, что этот придурок хранит на стеллаже.
– Не хочу, – честно признался Ара. – Зачем? Меньше знаешь – дольше живешь.
– Ты должен немедленно развязать меня!
– Правда?
– Меня собираются убить, как ты не понимаешь? – занервничала Вероника. – А перед смертью Гванидзе со своими дружками обещал меня изнасиловать.
– Вот как?
С этими словами Ара склонился над ногами пленницы и принялся перерезать липкие ленты, стягивающие ее щиколотки и колени.