Когда утих новый взрыв хохота, красноносый принялся методично сморкаться в трусики, швыряя их на пол. Галишвили опустил голову и, обхватив ее руками, закачался из стороны в сторону. Смотреть на творящееся безобразие было свыше его сил. Он не сразу вскинул глаза, когда его дернули за волосы, призывая вернуться к действительности. А когда все же поднял взгляд, то увидел перед собой полиэтиленовый кулек, набитый долларами. Галишвили остолбенел, услышав:
– Ну? Откуда у тебя это богатство? Ты же говорил, что у тебя нет денег.
– Это не мои! – крикнул он.
– Баксы лежали в шкафу, на нижней полке.
– Вы сами мне их подбросили, – заявил Галишвили, стараясь не глядеть на изгаженные Тамарины трусики, разбросанные по всей комнате. – Я требую, чтобы обыск проводился в присутствии понятых.
– Мы, значит, не заслуживаем твоего доверия? – прищурился один из жандармов, надвигаясь на старика. – Мы, по-твоему, не представители власти, а непонятно кто?
– Понятно кто! – вскричал Галишвили, голос которого приобрел звучание одной из иерихонских труб. – Как раз очень даже понятно! Вы представители власти, да, но она – сатанинская!
Кулек с деньгами хлестнул его по щеке:
– Твое?
– Вы с ума сошли!
Хрясь!
– Твое? – угрожающе повторил жандарм.
– Нет, – обмяк схватившийся за сердце Галишвили.
– Ты это утверждаешь?
– Утверждаю…
– Отлично, – вмешался другой жандарм. – Итак, деньги, обнаруженные в твоей квартире, принадлежат не тебе. Значит, их припрятала твоя дочь…
– Что? – не поверил своим ушам Галишвили.
– Деньги находились в шкафу твоей дочери, – терпеливо пояснил жандарм. – Вот она-то пусть и ответит следствию, откуда они взялись.
– И она ответит, – подключился сопливый любитель дамского белья. – Прямо отсюда поедем за ней и доставим Тамару Галактионовну в участок. Там с ней разберутся.
Галишвили подумал, что лучше бы тот кошмар, который ему снился утром, был явью, а жандармы обернулись кошмарным сновидением. Потому что за дочь он был готов лечь всеми своими старыми костьми. В могилу лечь. Заживо.
– Вы не смеете ее трогать, не смеете, слышите? – крикнул он.
– Еще как смеем, – заверили его наперебой и хором. – Ты же сам этого добиваешься. Зачем упорствуешь, старик? Зачем отпираешься? Или найденные доллары принадлежат тебе, или они принадлежат твоей дочери. Нам все равно, кого арестовывать. Хорошенько подумай, прежде чем отказываться.
– Не все равно, – признался красноносый. – Лично я бы с гораздо большим удовольствием арестовал бы Тамару. Он наклонился. – Можем даже захватить трусики. Хотя в тюрьме они ей не понадобятся.