– Но заметку написали вы? – оторопел Бондарь.
– Под диктовку, – сказала Тамара с вызовом. – Что мне велели, то я и написала. Понятия не имею, кто такой этот ваш Гванидзе и почему его убили. А теперь уходите!
– Мне показалось, что вы хотите мне что-то рассказать.
– Ерунда! Обычный бабский заскок. Сдвиг по фазе. В кои-то веки увидела человека с нормальным выражением глаз, вот и растаяла. – Тамара порывисто встала, едва не задев головой настенную полку. – Когда вокруг сплошь кобели, хорьки да боровы, то поневоле станешь на мужчин заглядываться. – Она указала подбородком на дверь. – Прошу! Не заставляйте меня повторять дважды.
Все это было так неожиданно, что у Бондаря от негодования перехватило горло.
– Послушайте, вы, жертва обстоятельств с глазами лани, – прошипел он, выбираясь из своего закутка и яростно размахивая зажатой в руке сигаретой, – ни к чему было разводить всю эту философскую бодягу, чтобы под конец отшить меня, как какого-то ресторанного ловеласа! Гванидзе – террорист, садист и убийца, которого покрывают грузинские власти. Я не верю в его скоропостижную смерть и доберусь до него во что бы то ни стало, даже если его действительно придется вытаскивать из-под земли. – От полноты чувств Бондарь ударил себя кулаком по бедру. – Сколько бы ни прятался ваш Гванидзе, а от ФСБ ему не уйти! Понятно? Понятно, я спрашиваю?
– Нет, – тихо ответила Тамара.
– Что же тут непонятного?
– При чем тут глаза лани?
– Сам не знаю, – смутился овладевший собой Бондарь.
Ему было стыдно за свой порыв, но полным идиотом он ощутил себя чуть позже, когда Тамара приблизилась, чтобы обдать его ухо горячим дыханием.
– Вы не должны были срываться, – быстро прошептала она. – Нас подслушивают. Потому-то я и решила вас выставить. От греха подальше.
Бондарь скосил глаза на дверь. Стоящая к нему вплотную Тамара кивнула. «Хорек?» – безмолвно спросил он, очень похоже изобразив субъекта с графином.
«Он самый». – Она утвердительно опустила густые ресницы.
«Не беспокойтесь, во всем положитесь на меня». – Ободряюще подмигнув Тамаре, Бондарь бесшумно крутнулся волчком и так же бесшумно скользнул к двери.
25
Застигнутый врасплох Гоги открыл рот, чтобы позвать на помощь, но ничего из этой затеи не вышло. Проклятый русский, неожиданно вырвавшийся из Тамариной коморки, был стремителен и беспощаден, как разящий удар молнии. Последнее, что успел увидеть Гоги, это странный жест нападающего, выставившего большой палец, как если бы желающего сказать этим: «Все хорошо, все отлично!»
Ничего хорошего не произошло, совсем наоборот.