— Все хорошо, — глухо, через нос, ответила Рен.
Эстер отступила на шаг и взяла в обе ладони лицо Рен, удивляясь себе, какое сильное чувство любви к своему ребенку испытывала сейчас. Небывалый случай — она плакала от счастья! Не желая, чтобы Том и Рен видели ее в минуту слабости, отвернулась и только сейчас заметила высокого чернокожего мальчика, который молча ждал в сторонке.
— Мама, папа! — сказала Рен, взяв его за руку. — Это Тео Нгони. Он спас мне жизнь!
— Мы оба спасли друг другу жизнь, — застенчиво поправил ее Тео. У него тоже глаза были мокрые от слез при мысли о том, как его родители встретят сына, если ему когда-нибудь удастся добраться домой, в Загву.
Эстер подозрительно оглядела красивого юного пилота, а Том пожал ему руку и сказал:
— Добро пожаловать на борт корабля!
Оба повернулись и пошли к «Дженни Ганивер», и Эстер последовала за ними, когда Рен вдруг сказала:
— Постойте, Пеннирояла забыли…
Может, Том и Тео за радостными волнениями не расслышали этих слов, но только не Эстер.
* * *
Рен торопилась через рощу к фонтану. Пеннироял, оживившийся при звуках аэродвигателей, силился встать на ноги. Он широко ухмыльнулся при виде Рен и сказал слабым голосом:
— Ну, что я говорил! Не спеши умирать раньше времени! — Но тут же узнал фигуру, выросшую позади девочки и воскликнул: — О великий Поскитт!
В последний раз Эстер видела Пеннирояла в Анкоридже убегающим в снежную мглу в ту ночь, когда она расправилась с охотниками Архангельска. А последний разговор между ними состоялся накануне, в разгромленной кухне в доме мистера и миссис Аакъюк. Именно тогда Эстер открыла ему, каким образом охотникам удалось разыскать Анкоридж.
Сейчас лицо Пеннирояла смертельно побледнело под полосами засохшей крови, он, ковыляя, отступал от нее. Эстер двумя прыжками настигла его, сбила с ног и выхватила нож, пока тот извивался и хватал ее за ноги.
— Пожалуйста! — стенал он. — Пощадите! Я вознагражу вас!
— Заткнись! — оборвала его Эстер, нагибаясь так, чтобы не забрызгать кровью новое пальто, обнажая его горло.
Рен с разбегу стукнулась о мать, оттолкнув ее в сторону.
— Мама, нет! — завопила девочка.
— Не лезь не в свое дело! — огрызнулась возбужденная и рассерженная Эстер.
Но Рен не считала, что это не ее дело. Она видела глаза матери, когда та смотрела на Пеннирояла, и они выражали не ненависть, не гнев, не жажду мести, а страх! А почему бы ей бояться этого ничтожного человека, если не из-за того, что сказанное им о ее роли в судьбе Анкориджа — правда? Когда Эстер снова направилась к распростертому на земле мужчине, Рен встала у нее на пути, раскинув в стороны руки.