Вцепившись левой рукой в воротник противника, он нанес еще несколько коротких ударов, метя в верхние зубы и в переносицу. Дважды хрустнуло. После этого мужчина совсем обмяк и сделался вдвое тяжелей прежнего. Пришлось позволить ему рухнуть рядом с вопящей женщиной.
– Убиваю-ут, – надрывалась она. – Ой, божечки, прямо насмерть убива-аю-ут!
– Успокойтесь, – сказал ей Бондарь. – Все в порядке.
– В порядке? – Она тупо посмотрела на окровавленное лицо мужа и вдруг издала такой пронзительный вопль, что где-то вдали залаяли потревоженные собаки.
– Жорик! Ты живой?
Жорик издал невнятный звук. Сидящая на снегу женщина принялась тормошить его.
– Живой? Скажи, ты живой, Жорик?
Свой вопрос она задала раз пять, не меньше, но отвечать пришлось Бондарю.
– Скоро очухается, – пообещал он. – Несколько дней не сможет бриться и вообще будет избегать смотреться в зеркало, но до свадьбы заживет.
«До серебряной», – добавил он про себя.
– А пить? – спросила моментально успокоившаяся женщина. – Водку пить он сможет?
Бондарь вернулся за сумкой и, навесив ее на плечо, проворчал:
– Дело нехитрое.
– Тогда я пропала.
Женщина зарыдала, уткнувшись в воротник из искусственного меха. Пальто на ней было старенькое, давно вышедшее из моды. На ногах – бесформенные сапоги неопределенного цвета. Растрепавшиеся космы то ли седые, то ли пегие от природы. Жалкое зрелище.
Подняв валявшийся на дороге вязаный берет, Бондарь отряхнул его от снега и протянул женщине со словами:
– Ничего вам не будет. Бил-то вашего мужа я.
– А злость он на мне срывать будет. В лучшем случае искалечит. – Женщина кое-как нахлобучила слетевший берет и тяжело поднялась на ноги. – Что же теперь делать, господи?
– Хотите, я ему правую руку вывихну? – учтиво предложил Бондарь. – Или даже обе сразу. Тогда он вас точно не тронет.
Вязаный берет испуганно вздрогнул:
– С ума сошли? Ох, и откуда вы только взялись на мою голову?
– Вы же сами звали на помощь. За что он вас?
– Ревнует. Всякий раз, когда из плавания возвращается, такие вот допросы устраивает. – Женщина шмыгнула носом. – С пристрастием. Специально на дачу вывозит. Чтобы, значит, без свидетелей. Пьет и молотит, молотит и пьет. Развлекается так.
– А вы? – спросил Бондарь.
– А я каюсь. Прощения прошу.
– Ну и зря.
– Не зря. – Берет уныло мотнулся из стороны в сторону.
– Значит, есть за что?
Убедившись, что муж по-прежнему находится в бессознательном состоянии, женщина подняла голову и тихо призналась:
– Жорик в море по полгода проводит, а мне каково? Молодость-то проходит.
Бондарь поморщился. Он ужасно жалел, что вмешался в семейный скандал. Не зря говорят: муж и жена – одна сатана. Хотя правильнее было бы: две сатаны.