– Вы извините мою настойчивость, но все вами рассказанное необычно. Следы розенкрейцеров здесь? Невероятно. А как звали автора записок?
– Иван Иванович Пеликан.
– Пеликан!
– Это хозяйка мне сказала. Настоящего имени, говорит, не помню, а звали мы его Иваном Ивановичем.
– И что с ним стало?
– Умер. Попал под поезд.
– Так-так. Значит, вы не возражаете, если я поеду с вами и взгляну на записки?
– Да ради бога. Сегодня, наверное, уже поздно, давайте завтра с утра. Только ведь среда – будний день. Вам не на работу?
– Не волнуйтесь, я договорюсь. Прямо сейчас договорюсь, – со странной горячностью произнес Коломенцев.
– Тогда до завтра. Встречаемся в половине восьмого на вокзале у центрального входа.
И несколько удивленный Олегов покинул обиталище необычного человека.
Ранним утром следующего дня Олегов, нагруженный кульками и свертками, беспокойно топтался на заплеванных ступеньках входа в вокзал, то и дело поглядывая на часы. Поезд отходил без пятнадцати восемь, а Коломенцева все еще не наблюдалось.
«Дурак, взял и на него билет, – клял себя Егор, – теперь бежать в кассу, сдавать… Еще, чего доброго, опоздаю. Наверное, не придет, не сумел договориться или передумал».
Но ровно в половине восьмого Коломенцев появился.
«Пунктуален» – отметил Олегов.
– Вы, я вижу, волновались? – извиняющимся тоном поинтересовался Коломенцев.
– Нисколько, – уверил его Олегов, – хотя определенные сомнения имелись. Я даже билет вам купил.
– Отлично. Тогда вперед. Позвольте помочь, взять часть вашей поклажи, вы нагружены, извиняюсь, как верблюд.
– Семья… – невнятно объяснил Олегов. – А с работой договорились?
– Все в порядке. День свободен.
Егор оглядел своего нового знакомого. Тот был облачен в легкий парусиновый костюм белого цвета, такие же парусиновые туфли, ворот вышитой украинской рубашки расстегнут, а голову венчала соломенная шляпа.
– Да вы прямо дачник.
– Отправляясь в экспедицию, нужно одеваться соответствующим образом, – вполне серьезно сообщил Коломенцев, и Егор внутренне усмехнулся: «Да он педант».
Они уселись на жесткие плацкартные места, паровоз дал гудок, и поезд тронулся. В вагоне, как и прежде, было почти пусто. К своему удивлению, среди немногочисленных пассажиров Олегов опознал прошлого попутчика – старичка с удочками. Тот вежливо приподнял кепку, показывая, что тоже заметил Егора, но остался на своем месте, чему историк даже обрадовался.
– Ваш знакомый? – поинтересовался Коломенцев.
– Разговорились в прошлую поездку, – объяснил Егор. – Несколько утомителен.
Коломенцев понимающе кивнул головой.