– Почему же? Приезжайте. Мы всегда рады.
Коломенцев насмешливо и одновременно грустно усмехнулся и приподнял шляпу.
– А где же Игорь Степанович? – удивленно и растерянно спросила Людмила, когда муж вернулся домой один.
– Уехал, – односложно ответил Егор.
– И даже не зашел попрощаться? На него это не похоже. Ты что, обидел его?
– С чего ты взяла?
– Говорю, не может воспитанный человек ни с того ни с сего уехать вот так, не прощаясь.
И тогда Олегов, запинаясь и путаясь, рассказал про разговор на кладбище, прибавив собственную оценку Коломенцева.
– Дурак ты! – неожиданно резко сказала жена. – Все из себя идейного корчишь. Не наш… не советский… боюсь связываться… Может, человеку просто тоскливо одному, вот он и приехал в гости, детей порадовал, меня… Торт вон привез. А вся эта псевдоисторическая галиматья – просто повод для визита.
Олегов поморщился. В словах жены явственно звучал упрек, и упрек, видимо, справедливый. Однако он был рад, что избавился от подобного знакомства. Пускай проводит изыскания самостоятельно.
Выскочив из дома, где произошли столь странные события, Валек побежал куда глаза глядят. Он бегом пересек поселочек, выскочил на обширный пустырь, заросший бурьяном, и только тут остановился и перевел дух.
Карманы пиджака, набитые золотом, оттянулись книзу, грозя лопнуть. Но добыча сейчас нисколько не интересовала Валька, он думал только об одном: как бы поскорее добраться до дома, упасть на раскладушку и забыться.
«Что же произошло? – вновь и вновь повторял он про себя. – Как могло случиться, что мертвые собаки, более часа валявшиеся без движения на солнце, вдруг ожили и набросились на Ушастого и почему не тронули меня?» А последние слова старого вора: «За что?» Ведь они были обращены к нему – Вальку.
Передохнув, он вновь хотел броситься бежать, но опомнился, поняв, что, передвигаясь таким образом, привлекает к себе внимание, и перешел на обычный шаг. Сейчас бы закурить. Он сунул руку в карман, но сигарет там не оказалось, зато нащупал продолговатый предмет и вытащил его. Бритва! Валек открыл ее. Лезвие ярко блеснуло на солнце. Совершенно чистое, без единого пятнышка.
Валек размахнулся, собираясь закинуть бритву в бурьян, но почему-то передумал и снова сунул опасную вещицу в карман. На него вдруг нашло странное отупение: наподобие того, какое он пережил после визита к старухе. Происшествие в доме, страшная смерть Ушастого – все вдруг ушло в самый темный уголок сознания и затаилось там. Отношение к только что пережитому резко изменилось. Все случилось вроде бы не с ним, а с кем-то посторонним.