Вслед за ударом послышался долгий, рвущий душу стон, исторгнутый перекошенным в муке ртом Лалло. Ярко раскрашенное древко торчало у него из груди и покачивалось, медленно опускаясь к земле. Несколько секунд Лалло стоял, опершись на копье. Лицо его было искажено страданием. Затем он упал набок и замер, странно скребя пальцами пол.
— Кром!
Замерев в боевой стойке, не выпуская из виду Стенгара, Конан быстро огляделся и увидел Друзандру в ее блестящем доспехе с кошачьими головами. Она потерла руку, которую растянула, когда бросала копье. Рядом стояла темноволосая Ариэль с обнаженным мечом.
— Так умирают те, кто издевается над женщинами! — промолвила Друзандра. — Тебе помочь разобраться с тем, другим?
Лишь на мгновение Конан отвел взгляд от Стенгара, но это мгновение едва не стоило ему жизни. Когда он снова перевел взгляд на своего противника, только звериные инстинкты помогли Конану успеть взметнуть топор, чтобы отбить летящую в него булаву. Страшное оружие упало и покатилось по пыли, мокрой от дождя.
Конан видел только спину Стенгара — тот удирал со всех ног, пытаясь уйти от возмездия. Киммериец страшно взревел и бросился в погоню,
— Третья попытка, Стенгар! Большего Митра не дозволяет ни одному человеку!
Наконец Конан нагнал улепетывающего наемника. Меч его описал сверкающую дугу и врубился в плечо его жертвы. Клинок разрубил плоть и броню и застрял глубоко в позвоночнике. Стенгар тяжеловесно упал на землю, выдернув меч из руки Конана.
Клинок застрял в кости и кирасе, так что Конану пришлось упереться ногой в лежащее тело, чтобы освободить свое оружие. Меч вышел с металлическим скрежетом.
— Блестящий удар, северянин! — раздался сочный голос Друзандры, в котором ясно слышалось одобрение. — Весьма впечатляет. Доказывает, что сила почти столь же полезна, что и умение.
Она остановилась в нескольких шагах, в то время как Конан вытирал окровавленный клинок об одежду убитого.
Ариэль молча помогла деревенской женщине с ребенком вернуться в хижину. Под защитой воительницы женщина склонилась над младенцем, успокоила его ласковыми словами и поднесла к своей пышной груди.
— Хорошо сказано, Друзандра. — Конан поднял взгляд на женщину в блестящих доспехах, которая стояла перед ним, уперев руки в бедра. — Я только надеюсь, что у тебя еще не вошло в привычку убивать моих или Гундольфовых людей.
Светлые брови Друзандры поползли вверх, под белокурую челку.
— Все зависит от них, лейтенант. Среди твоих людей много такой сволочи, как эти?
— Э, так не пойдет, — хмыкнул Конан и поглядел на нее мрачно. — Если они и заслужили смерти, то учти: своих людей я убиваю сам.