Она опустила взор на пылающие угли жаровни,
— Мой отец едва не умер от моей руки за то, что сделал с моей младшей сестрой. Ему потребовалась вся его сила и настойчивые мольбы моей матери, чтобы мой кинжал не вонзился-таки в его грудь. Это произошло, правда, после того, как я спустила его с лестницы. — Она неподвижным взором смотрела на сцену, которая разыгрывалась в ее воображении среди мерцающих углей жаровни. — После этого мне пришлось оставить мою семью, чтобы там сохранилось жалкое подобие мира. Я стала наемницей. Это ремесло я изучила действительно неплохо, больше в битвах с моими так называемыми братьями по оружию, нежели в боях с настоящим противником. И я не одна такая. — Она отбросила с глаз копну белокурых волос и показала на других женщин. Некоторые слушали рассказ своей предводительницы и придвинулись поближе к ней и ее гостю. — И куда бы я ни приходила, я встречала женщин, желавших сражаться. Бежавших из гарема рабынь, отчаявшихся вдов, женщин, которых изгнали из дома насилие и поруганная честь.
Нежным, полным любви взглядом — Конан никогда не видел такого ни на одном лице — она смотрела на своих спутниц. И многие из них кивали в молчаливом согласии.
— Как моя бедная дорогая Ариэль, которая никогда не говорит ни слова. Ее историю рассказал мне один земляк. Она была невинной крестьянской девушкой из Аргоса, согласной выйти замуж за одного из состоятельных крепостных, сильного молодого крестьянина. В ночь свадьбы, после обычного праздничного пира и танцев, ищейки тамошнего землевладельца украли ее и доставили в дом своего господина. В этой области царит такая традиция, что местный землевладелец пользуется правом первой ночи с каждой девственницей, вступающей в брак.
Этот аристократ был растленным старым пакостником. Когда он потребовал от нее сделать некоторые… отвратительные вещи, она заколола его ножом, который хотела подарить своему супругу в знак заключения их союза. Наверное, старость и слабое здоровье убили мерзавца вернее, чем сила ее удара.
Но как бы то ни было, его смерть осталась до утра незамеченной. Слуги уже привыкли к странным звукам, доносящимся из спальни господина. Ариэль бежала через окно и бросилась ко двору своего мужа.
Когда она, в слезах, рассказала ему о том, что сделала, он ударил и обругал ее. Он кричал, что она нарушила традиции, что она погубила его. Он хотел отослать ее назад, в дом господина. В отчаянии она ударила ножом и мужа и бросила его в лесу, потому что сочла его мертвым.
Много месяцев спустя она встретила нас. Тогда она была всеми презираемая, почти безумная от перенесенных страданий женщина. Мы, собирались тогда в западный Шем.