Несмотря на ранний час на этажах Департамента довольно оживленно. И это действует особенно раздражающе.
Меня окружают люди, ничего не знающие о том, что творится, и потому беспечные. Одни куда-то спешат, другие, напротив, не спешат, а откровенно убивают время. Розовощекие юнцы в парадных мундирах и при кокетливо приобнаженных рукоятках шок-ганов болтают с барышнями из полиции нравов. Седовласые комиссары со значительным выражением на бульдожьих лицах несут свои распустившиеся в удобных креслах животы из кабинета в кабинет. Кто-то приветствует меня, кто-то окликает с намерением потравить байки — я не задерживаюсь ни на секунду. Меня слегка мутит — виновата, по всей видимости, лошадиная доза эскорана. Но ни дурное самочувствие, ни вообще все, что происходит вокруг, ничего не значит. Где-то запущен таймер, и он с безжалостным равнодушием отсчитывает секунды до ему одному известного момента. Когда все взорвется и частью взлетит в серые небеса, частью обрушится в преисподнюю. Только это и важно сейчас.
В приемной директора Китаева я задерживаюсь, чтобы глянуть на себя в зеркало. “Ты и самого, братец, чистый кадавр, — констатирую с большим неудовольствием. — Лицом пятнистый, зеленый, худой. Тебе бы просторную шляпу на лоб да ремки какие-нибудь взамен формы. И можно внедряться во вражеский стан…”
— Что доложить директору? — спрашивает секретарша, ладошкой маскируя нежданный зевок.
— Комиссар Сполох, без доклада.
Пожав плечиками, секретарша пробегает пальчиками по клавиатуре настольного многоканального фонора и что-то шепчет в микрофончик, пристегнутый к лацкану ее форменной курточки.
— Директор ждет вас.
Китаев сидит за столом, без пиджака и галстука. Он выглядит не лучше. Но вряд ли тому причиной ночная пьянка.
— А ведь ты меня не обрадуешь, — говорит он провидчески.
— Ох, не обрадую, Петр Ильич.
— Слыхал, как мы с заложниками опарафинились? Латыша-то нашего… Ужо они по нам теперь потопчутся, все нам припомнят, с большевистских времен, со дна соберут.
— Плюньте на них, Петр Ильич. Маргерса, конечно, жаль, но… плюньте.
— Чем же прикажешь мне заняться? — изумляется Китаев.
— Нужно защищать Кактус-Кампус.
Директор наощупь берет со стола какую-то тряпку — это его скомканный галстук — и промокает влажный лоб.
— Ничего у тебя, значит, не вышло.
— Ничего путного, — подтверждаю я.
— Как ты представляешь себе эту… защиту?
— Нужно эвакуировать весь персонал объекта. До единого человека. И набить его снизу доверху “кайманами”.
— Где мы возьмем столько “кайманов”? — хмыкает Китаев.— Там, поди, этажей тридцать будет.