– Интересно.
– Да что тут особо интересного?
– И ничего, как бы это выразиться… экстраординарного в ваших отношениях не наблюдалось? – спросил Севастьянов, пристально глядя в девичье лицо.
Библиотекарша внезапно опять покраснела. Глаза ее забегали.
– Экстраординарного? – переспросила она, облизнув языком губы. – Не наблюдалось! Все как у всех.
– Хорошо. Но вы мне обещаете попросить у него монету? Чтоб я мог хотя бы взглянуть на нее.
– Попробую.
– Когда можно подойти?
– Сегодня понедельник… Давайте в среду. А лучше завтра позвоните. Сегодня я его навещу и все узнаю. – Она нацарапала на бумажке номер телефона и протянула его Севастьянову. – Значит, завтра. Желательно до обеда.
…После похорон матери Скок запил. Он сидел в землянке, тупо пялился в окно и поглощал один стакан за другим. Ни в водке, ни в закуске недостатка не было. И то и другое доставляла услужливая Маруся Спиридонова. Но и она очень скоро поняла: происходит что-то не то.
Ну понятно, горе… С кем не случалось подобное. Но нельзя же сутками жрать ее, проклятую!
– Я больше бегать за водкой не буду, – сообщила Маруся свое решение Скоку, когда он пребывал в относительно трезвом состоянии.
– Ну и хрен с тобой! – отмахнулся Скок. – Другие найдутся.
– Ищи других… Ищи… А я – все!
– Ну и вали.
Маруся, негодуя, покинула Скокову берлогу, но почти сразу после ее ухода явился сталевар Галушко в компании двух членов бригады.
– А, Степан Тимофеевич! – с пьяным восторгом произнес Скок, только что принявший очередную «дозу». – И ребята с тобой… Очень даже хорошо. А то мне надоело колдырить в одиночку. Садитесь, братки, за стол, мамку помяните…
Галушко тяжело опустился на табурет, угрожающе заскрипевший под ним.
– А не развалится? – хмуро спросил он.
– Чего не развалится?
– Да табуретка. Хлипка больно.
– Какая уж есть. Давайте, ребята, за компанию. – Скок плеснул водки в грязные, захватанные стаканы, подвинул на середину стола чашку с вареной картошкой, здоровенный шмат жареного мяса.
Все выпили. Скок захрустел перьями зеленого лука.
– И долго ты в таком состоянии пребывать собираешься? – спросил Галушко.
– В каком состоянии?
– Сколько еще водку жрать будешь?
– Это мое дело. Сколько захочу, столько и буду.
– Не твое, а наше! – веско заметил Галушко. – Ты и так вторую смену прогулял. Может, хватит?
– Да катитесь вы…
– Ах ты, урод! Ну-ка, ребята, вяжите его.
Через некоторое время связанного Скока затащили в стоявшее под окнами такси, привезли в общежитие, затолкали под ледяной душ, потом накрепко растерли, уложили на кровать и привязали к ней полотенцами.