— Юрий, — неожиданно ласково сказал Сауранбаев. — Когда мы первый раз тебя допрашивали, здесь было много народу, на тебя это повлияло, и взрослый человек может смутиться, чего-то не сказать... Теперь мы наедине, нам никто не мешает, давай в спокойной обстановке поговорим.
Оба помолчали.
— Гражданин прокурор, — сильно сжав в кулаке недокуренную папиросу, экспансивно воскликнул Бондаренко, — правду вам говорить или нет?
Чувствовалось, что сейчас он рванет рубашку, и польется исповедь... Бондаренко подробно рассказал о своем детстве.
Стараясь не приближаться к Бондаренко, потому что боялся обнаружить усилившийся стук сердца, Сауранбаев думал только об одном: «Только бы не спугнуть...» И, вскинувшись, задал рискованный, прямой, кинжальный вопрос:
— Юра, скажи, этот Храмов был задирист?
— Он кинул камень, попал мне в ногу.
— Покажи!
Бондаренко засучил правую штанину, действительно, рубец недавно зажившей раны краснел ниже колена.
— Что произошло потом, после того, как он попал в тебя камнем?
— Я тоже поднял камень и бросил, не попал, тогда достал из кармана кастет, подбежал и что было силы ударил. Нога все сильнее болела, я прямо там начал хромать...
— Где происходила драка?
— Вы же там были, видели... Около автобазы, под большим каменным забором. Храмов упал, а я пошел домой.
— Кто еще принимал участие в драке?
— Никого больше не было.
Совершенно очевидно было, что на этот раз Бондаренко говорит неправду. И, смущенный своей неправдивостью, он стал заметно озлобляться, но в это время Сауранбаев пододвинул ему бумагу и ручку.
— Напиши, что ты рассказал...
И пока Бондаренко писал, прокурор никого не пускал, никому не разрешал войти, никуда не звонил и сам не выходил ни на минуту.
— Подписал? Теперь скажи, на одежде твоей должны были остаться следы крови, где эта одежда?
— Рубашка и костюм были сильно окровавлены, я отдал бабушке постирать, заметила она или нет, не знаю, скорее всего не заметила.
— А ботинки на тебе те же самые, что и в день убийства?
— Те же...
— Ты говоришь, что ударил кастетом? Кто ранил его ножом?
— Там был Маслов.
— Имя?
— Тоже Юра...
— Как началась драка и где Маслов выбросил ножик?
— Мы шли вдоль улицы, увидели бредущего Храмова, мы были пьяные, потому что гуляли у девчонок на станции Мерке. Маслов говорит: «Давай набуцкаем этого типа». Я не успел удержать его, как он подбежал и ударил Храмова в скулу, тот сразу стукнул Маслова так, что тот свалился, а потом он был чем-то сильно разозлен и бросился на нас. Мы побежали с Масловым, у штакетника остановились и бросились на Храмова, он понял, что ему плохо, стал защищаться, стал бросать в нас обломанными тут же кусками штакетника, но защититься не мог, тогда стал бросаться камнями, один раз попал мне в спину, один раз в ногу... Остальное я рассказал...