— Там было про цветы, — Лоуренс, явно нервничая, шагнул к нему. — Вы помните? Масса клеветы в адрес доктора, обвинений его в «потворстве мерзкому убийству», дальше было написано: «катящиеся лилии сказали бы каждому, но не глупцу».
Страсть, с которой он процитировал эти слова, выдала все его возбуждение. В его шкале ценностей такое насилие над основами логики было тяжким грехом.
Люк явно заинтересовался.
— Припоминаю. А когда «покатились» цветы?
— Перед самыми похоронами, когда в холле собрались только домашние. Никого постороннего не было. Даже гробовщик с сыном ещё не пришли.
— Видимо, лилии были в венке? — предположил Кэмпион, почувствовав, что история снова буксует.
— Разумеется. — Видно было, теперь Лоуренс хочет все объяснить поскорее. — Понимаете, кто-то прислал венок, не из наших. Мы не можем себе позволить таких расходов. Разве что тот актёр Грейс, который проводит столько времени с нашей милейшей мисс Рапер. Кто-то прислонил венок к стене на площадке лестницы. Утром в день похорон почти все собрались в гостиной. Ждали Боулсов. Я ехать не собирался, нужно было закончить дела. Но сестры сочли, что приличия нужно блюсти. Собрались все, даже та престарелая нимфа, которая помогает мисс Рапер, когда вдруг неизвестно почему венок вдруг покатился по ступеням, рассыпая лепестки. Всего лишь нелепый инцидент, но помню, что служанка даже вскрикнула. Мисс Рапер подбежала и поймала венок.
— И что потом она с ним сделала? — Чарли Люк слушал со смесью подозрительности и надежды, как он обычно воспринимал неправдоподобные истории.
— Э-э…Положила на кресло. Разумеется, он немного пострадал. Когда процессия тронулась, лежал на гробе. — Он пожал плечами. — Кажется, пустяки, но теперь о нем вспомнили в письме. Именно это меня поразило. Эти мерзкие письма писал один из нас. Чистое безумие.
Его передёрнуло, в глазах застыла боль беспомощности.
— Это ужасно.
Люк сохранял спокойствие.
— Мне кажется, мисс Уайт тут ни при чем, — заметил он. Вы знаете, как расходятся слухи. Кто-то из ваших рассказал про венок, так и пошло.
Лоуренс вдруг побагровел от возмущения и гнева.
— Вы хотите сказать, что Клития и тот мерзавец писали вместе?
— Нет, не хочу. Почему вы так ополчились на вашу племянницу? Ведь против неё нет ни малейших улик. Любой мог рассказать кому угодно. У той же служанки могла быть тётушка, которая вздумала писать эти письма. Мисс Рапер могла рассказывать об этом в очереди за мясом…
— Никогда не поверю, мисс Рапер не сплетница.
Чарли Люк глубоко вздохнул, но спорить не решился. Вместо того он вдруг спросил: