В комнате при свете керосиновой лампы за шахматной доской сидели Безруков и Хваан.
— Здравствуйте, господа! — громко поздоровались вошедшие, испытующе оглядывая обстановку.
— Видишь, — кивнул на шахматную доску Громов, — вон как интеллигенция развлекается. А ты все — шашки да шашки. В шахматы надо учиться играть, господин Струков!
— Слушаюсь, ваше благородие! — вытянулся Струков. — Будем стараться.
— Садитесь, — радушно пригласил гостей Безруков, — сейчас чаек поставим…
Громов, прихлебывая чай, с какой-то пытливой насмешливостью посматривал на Безрукова.
Сергей Евстафьевич старался не показывать своего беспокойства.
— Послушайте, господа, — вкрадчиво заговорил Громов, — уж лучше сразу признайтесь… Поверьте мне, за свою жизнь я и не таких повидал.
Дмитрий Мартынович шевельнулся, но Безруков метнул на него взгляд, остановив.
— Особенно в Сибири таких навалом, — продолжал каким-то доверительным голосом Громов. — Хлыстовцы, трясуны, скопцы, староверы, молокане… Молокане — те на Кавказе обретались… Как ваша секта называется?
Услышав это, Безруков почувствовал, как от его лица отхлынула кровь. Внутренне он ликовал, но напряжение на лице оставалось, и он, улыбнувшись, ответил:
— С чего это вы взяли, ваше благородие, что мы сектанты?
— Как с чего? — вступил в беседу Струков. — Я же за вами давно присматриваю. Странную жизнь ведете, господа! В православную церковь не ходите — раз, не пьете и в карты не играете — два, с бабами тоже баловства не позволяете…
— Вы зря это, господа, на нас такой поклеп возводите, — усмехнувшись и незаметно глубоко вздохнув, ответил Безруков. — Люди мы скромные, степенные, и наша забота — деньжат скопить и открыть собственное дело. И приехали мы сюда, надеясь, что тут поболее места под солнцем…
— Места тут много, это верно, — утробно засмеялся Струков;, - а вот солнца маловато.
— Да уж бог обидел эту землю, — сказал Громов. — Когда я сюда соглашался, и не думал, что окажусь в таком аду.
— Но ведь люди-то здесь живут, — осторожно заметил Безруков. — Уже много столетий.
— Какие люди! — брезгливо произнес Громов. — Дикарь разве человек?
— Но ведь не только дикари здесь живут, — возразил Безруков. — Вон сколько торговцев, прямо один на другом в Ново-Мариинске, шахтеры да рыбаки.
— С ними тоже каши не сварить. Сожительствуют с туземками, вот как ваш дружок этот, который на радио служит в охране…
— Вы верите в любовь между белым человеком и туземкой? — спросил Громов.
— Почему нет? — пожал плечами Хваан. — Вы же видели Машу. Разве ее нельзя полюбить?
— Да бабенка-то она вкусная, — оживился Струков. — Толкуют тут, что она не простая. Королевских кровей она будто бы…