В словах Светлова была логика. На войне приходится жертвовать частью, чтобы уберечь целое. Но на войне должно быть, есть и всегда было особое отношение к раненым. Об этом он и напомнил Светлову.
Шувалов молчал. Семушкин разглядывал карту. Он был далек от мысли, что Светлов беспокоится о собственной судьбе. Думал он и предлагал действовать по схеме, им самим не раз проверенной, когда он вел людей из окружения.
— Мы потеряем больше, если задержимся, — стоял на своем Светлов.
— Потеряем или можем потерять? — спросил Семушкин. — Выходить немедленно — обрекать тяжелораненых на верную смерть, так сказал врач. В задержке есть риск. Но есть и надежда. Мы все-таки исходим из вероятного предательства Глушкова. Мы не должны забывать и о том, что госпиталь в стороне от дорог. Я не сомневаюсь, что гитлеровцы придут сюда, вопрос — когда?
— А если сейчас? В ночь или утром?
— Придется принять бой, — объяснил Семушкин. — Мы подготовились. Оборудованы позиции, устроены завалы, подходы к госпиталю заминированы.
— Этого хватит на несколько часов, — возразил Светлов.
— Как раз, чтобы добраться до дороги и пересечь ее с обозом раненых, — сказал Семушкин.
— Я и говорю о дороге, — настаивал на своем Светлов. — С таким обозом разве ее перейдешь?
— Жить, конечно, всем хочется, — подал голос старшина Шувалов.
Сказал и замолчал. Не понять — за немедленную он эвакуацию раненых или против. Долгий путь проделала группа Шувалова. Встретился госпиталь — остались. Готовились драться с немцами. Но надежда растет с появлением шансов.
— Совесть тоже надо иметь, — все так же глухо продолжал говорить старшина. — Мы, когда на госпиталь наткнулись, тоже решали: дальше идти или оставаться. Остались. Как жить потом, если уйти.
— Вы за то, чтобы ждать? — спросил Семушкин.
— Каждый раненый вправе надеяться на жизнь, — ответил Шувалов. — Если надо ждать, куда от этого денешься. Только не следует всем здесь торчать. Кого можно, надо сегодня же в ночь, а нет, с утра переправить через дорогу. И отряд с ними отправить. Маленькой группе легче будет уйти.
— Все так, — сказал Семушкин. — Но маленькой группе и отбиться будет тяжелей.
За окном послышалось движение. Шувалов ближе всех сидел к окну, выглянул во двор.
— Похоже, мои вернулись, — сказал он.
Во двор въезжали подводы, правили ими женщины и подростки. Прибыло двенадцать подвод.
— Соколов! — крикнул Шувалов, распахнув окно.
На зов старшины отозвался высокий сутулый младший сержант. Он махнул рукой в знак того, что понял, сказал что-то красноармейцу рядом, заторопился на зов. Вскоре он докладывал старшине о выполнении задания. Собрали, что могли. В некоторых деревнях уже побывали немцы. Не то что лошадей, кур не оставили. Партизаны, говорят, есть, действуют, но найти их не удалось.